Угловым зрением он заметил, что свет в окне его кабинета погас. Щелкнув от внезапной дрожи зубами, Гидеон уставился на темный прямоугольник. Под шелком халата на ногах и руках появились мурашки.
“Бог мой,– подумал он. – О, Бог мой!.. Неужели я открыл двери, чтобы туда мог войти кто–то другой?” Он пересек стоянку, направляясь обратно к зданию. Во всем огромном здании погребального центра царила мертвая тишина, не считая тиканья старинных дедушкиных часов, стоявших в дальнем конце коридора, где, плавно изгибаясь, уводили на второй этаж мраморные белые ступени лестницы с перилами вишневого дерева. Гидеон шел по коридору до тех пор, пока не начал ясно различать стрелки на циферблате. Десять минут третьего. Он закрыл глаза в собственной постели почти ровно в полночь.
Откуда–то сверху донесся шум – тихое мягкое “памп”. Гидеон отлично знал, что это за звук – он слышал его годами – это закрывалась крышка гроба, стоявшего, очевидно, в первой из трех демонстрационных комнат–выставок. Он подошел к концу коридора, в голове его сумасшедше тикали дедушкины старинные часы. Сжав белыми пальцами перила лестницы, он посмотрел наверх. Потом он начал взбираться вверх по ступенькам. Достигнув второго этажа, он увидел коридор и третий пролет, который вел на следующий этаж, к административным кабинетам. Рука Гидеона нервно нащупала выключатель на стене, и в следующее мгновение коридор был залит светом дюжины электрических свечей, смонтированных по стенам. На первой из полированных дубовых дверей имелась золотая табличка, оповещавшая, что это “Голубая Комната”, а ниже, белыми пластиковыми буквами на черном бархатном фоне – “Мистер Виллиам О.Тедфорд”. Гидеон открыл дверь и повернул один выключатель. Загорелась сапфировая люстра. В комнате все было голубое: стены, потолок, ковер на полу, диван, стулья. Из лазурных ваз выглядывали голубые цветы. В углу стояла шестифутовая статуя голубого ангела с развернутыми крыльями. На верхушке индигового пьедестала лежала пудренно–порохового цвета книга посетителей. Но главной деталью обстановки комнаты был эбеновый гроб, стоявший на пьедестале королевской голубизны. Гроб заключал в себе останки некоего мистера Тедфорда.
Из тишины коридора донесся звук закрывающейся двери.
– Кто здесь? – спросил Гидеон, и голос его звучал слабо и беззащитно в густой тишине. Несколько секунд он стоял на месте, потом прошел мимо Золотой Комнаты, мимо Зеленой Комнаты, мимо Янтарной Комнаты. Он осторожно заглянул в Красную Комнату. Включенная люстра превратила комнату в центр преисподней. Он почти ощущал запах серного дыма. Потом он увидел, что крышка гроба была поднята, и труп – пожилая женщина в бледно–розовом халате,– курит сигарету.
Точнее, раскуренная сигарета была втиснута между губами мертвой. И поскольку мертвая, естественно, не затягивалась, сигарета успела почти погаснуть. На серой коже щеки лежал серый пепел. “Кто–то решил пошутить,– подумал Гидеон с гневом, отшвырнув сигарету прочь. – Совсем не смешно. Совсем не смешно!”
Ответом был одинокий смешок, который долетел откуда–то из другой демонстрационной комнаты. Гидеон двинулся по коридору в обратном направлении, дрожа и испытывая желание броситься бежать, но понимал, что спрятаться некуда.
– Вы где? – крикнул он. – Что вам от меня нужно?
В коридоре было еще две комнаты, Фиолетовая и Белая. Гидеон перевел взгляд с комнаты на комнату, ноги его отказывались служить.
– Что вам нужно? – снова крикнул он. – Я вызову полицию, если вы не уберетесь!
Мертвая тишина.
Гидеон резко распахнул дверь Фиолетовой Комнаты. Дверь с грохотом ударила в стену, сбросив на пол картину в богатой раме, изображавшую пурпурные цветы на темно–зеленом с сиреневым поле. Он подошел к гробу и заглянул в него. Тут же он подался назад. Труп – ссохшийся пожилой человек с резко выступающими скулами – был разрисован гримом, словно клоун. Нос и щеки были покрыты пятнами губной помады. Ярко–красным были выкрашены и веки закрытых глаз. Гидеон с грохотом опустил крышку гроба на место и начал пятиться обратно к коридору, где повернулся лицом к двери Белой Комнаты.
Он вошел в эту комнату, задержав дыхание, ступил в помещение небесной белизны. В этой комнате, самой роскошной из всех, даже гроб был белого цвета с золотой окантовкой. Но в комнате никого не было, совершенно. Гидеон, облегченно переведя дыхание, повернулся, чтобы выйти из комнаты.
И в это мгновение снежно–белый гроб начал открываться.
Гидеон стремительно обернулся, глаза его заметались, из горла вырвался хриплый придушенный вопль. Обнаженная рука подняла крышку гроба, толкая ее изнутри. Когда крышка полностью открылась, мертвец сел. Это был юноша–чикано с черными блестящими волосами. Гидеон теперь видел, что юноша лежал поверх другого трупа, голубоволосой матроны, которая отдала Богу душу во сне. Юноша начал выбираться из гроба. Его темные глаза припечатали Гидеона к месту. Он протянул руку, пощупал шелк подкладки гроба, потом усмехнулся:
– В самом деле, отличная работа, друг. Вы знаете толк в своем деле, верно?
Гидеон не мог вымолвить ни слова. Он не мог двигаться. Не мог думать.
– Я его просто примерил, мистер Гидеон,– сказал юноша, взгляд которого метнулся в угол за спиной Гидеона.
Черноволосая девушка, все это время стоявшая там, прыгнула на хозяина погребальной конторы и впилась зубами ему в горло.
5.
– Ага,– тихо сказал принц Вулкан, прижимая к виску белые пальцы. Потом он открыл зеленые, как у кошки, глаза и посмотрел на стоявшего в другом конце комнаты Филиппа Фалько. – Прекрасно. Митч Гидеон с нами, и мы завтра можем начинать массовое производство…
– Сэр, если вы позволите мне,– начал Фалько,– такой способ доставки прямо из постели – он весьма рискован…
– Рискован? О каком риске идет речь?
Теперь глаза Вулкана – шарики зеленого мрамора на белом мраморе лица – были устремлены прямо в глаза слуги. – Если бы его остановили полицейские, он бы проснулся и все. А нам необходимы гробы, нам необходима его фабрика. А какой полководец боится риска?
Некоторое время он сидел неподвижно, потом поднялся и двинулся вдоль комнаты с каменным полом, направляясь к огромному камину. Этот камин вполне мог поместить в своей пасти целый корд ( 3, 6 куб.м ) древесины, хотя сейчас в нем горело всего пять–шесть поленьев. На снежно–белые черты короля вампиров упал оранжевый отблеск пламени. По всей комнате были разбросаны дорожные сундуки, некоторые были раскрыты, демонстрируя хранившиеся в них старинные драгоценные фолианты. Прекрасные полотна старинных мастеров, хотя и несколько потрескавшиеся, висели по стенам бок о бок с фрагментами тончайших, ветхих от древности, гобеленов. В центре комнаты пол был покрыт огромным прекрасным персидским красно–голубым ковром. На нем стоял длинный стол из полированного дуба. На столе был установлен серебряный канделябр с восемью черными свечами. перед черным бархатным креслом Вулкана была расстелена большая карта Лос–Анжелеса вместе с прилегающими округами. Вулкан, глаза которого блестели, смотрел прямо в огонь. Скоро слуга, называвший себя Тараканом, принесет ночную жертву, и эта перспектива насыщения горячей кровью сделала его возбужденным и нетерпеливым. В прошлый раз, вчера, он пропустил очередное время питания, потому что не желал так часто использовать этого человека, заставляя его опять идти на улицы города. Он внимательно изучил принесенные Фалько газеты и понимал, что не стоит привлекать к этому полезному слуге внимание полиции, которая и так настойчиво идет по его следу.