– Могу вам помочь чем–нибудь? – спросил чей–то голос из темноты.
Загорелся луч фонарика, направленный в лицо Палатазину. Палатазин потянулся за бумажником и достал жетон.
– Прошу прощения.
Луч фонарика опустился ниже, и из темноты материализовался сторож в темно–серой униформе. Это был высокий седоволосый мужчина с дружелюбными голубыми глазами. На рубашке у него был приколот значок Голливудского мемориального кладбища.
– Я Кельсон,– представился сторож. – Чем могу быть вам полезен?
– Ничего не нужно, благодарю. Я хотел просто… посмотреть.
– Посмотреть? Лучше приходите тогда в понедельник, обойдете кладбище вместе с гидом – он вам покажет все могилы знаменитостей. – Кельсон улыбнулся, но когда Палатазин на приветствие не ответил, улыбка исчезла. – Может, ищете что–то определенное?
– Нет. Я был уже сегодня здесь, днем, вместе со следователями.
– А, вот как! Черт, самая дьявольская шутка, о какой я только слышал в жизни. Я сам ни одного не видел, но мне все рассказали, когда вызвали на работу. Обычно я в субботу не работаю. Жена устроила мне сегодня сцену.
– Воображаю,– тихо сказал Палатазин. – А прошлой ночью… работал человек по имени Захария, кажется?
– Да, старина Зак.
Кельсон облокотился на ограду. За его спиной из окошка домика сторожа падал желтый уютный свет.
– Обычно в конце недели смену отрабатывал он. Тут он вдруг пропадает, поэтому вызвали меня. – Кельсон пожал плечами и сказал, улыбаясь: – Мне все равно, деньги не помешают. Слушайте, а вы в полиции как думаете – был Зак связан с тем, что здесь произошло прошлой ночью?
– Не знаю. Я работаю в другом управлении, не в Голливуде.
– А… – Кельсон нахмурился и снова направил фонарик в сторону Палатазина. – Тогда, почему вы интересуетесь? Конечно, дело очень странное, но копы, кажется, сегодня все уже выяснили, нет? Вандализм, верно? Какие–то мальчишки из культовой секты, которым понадобились гробы… для каких–то их надобностей. Я слышал, то же самое случилось на кладбище в Хоуп–Хилл на прошлой неделе. Кто–то сорвал замок на воротах, разрыл несколько могил и убрался восвояси с пятью–шестью гробами. Там, знаете ли, кладбище маленькое, и они не могут держать сторожа, поэтому никто не знает, что произошло. Я так думаю, это ненормальные мальчишки. Ненормальный мир, верно?
– Да, безумный.
– Слушайте, может, войдете, или как? Осмотрите кладбище? У меня есть лишний фонарик.
Палатазин покачал головой.
– Мистер Кельсон,– сказал он. – В этом нет нужды, все равно, я ничего не найду. – Он посмотрел на Кельсона, глаза его потемнели и стали холодными. – Послушайте,– сказал он. – В вашем домике есть замок на двери?
– Есть, а что?
– Потому что я хочу дать вам совет, и хочу, чтобы вы выслушали меня очень внимательно. – Руки Палатазина крепче сжали прутья решетки ворот. – Я не буду объяснять, почему я вам даю совет, потому что вы все равно не поймете. Сейчас. Поэтому, просто выслушайте.
– Ладно,– сказал сторож, отступив при этом на шаг от человека по ту сторону ворот, взгляд при этом стал холодным и тяжелым, как металл.
– Если ночью сегодня кто–то подойдет к этим воротам – мужчина, женщина, ребенок, это не важно – вы должны запереть дверь и опустить ставни на окна. Если услышите, что ворота открываются, включите радио на максимальную громкость, чтобы ничего не слышать. И не выходите наружу посмотреть. Пусть они делают, что хотят. Но Н Е В Ы Х О Д И Т Е из комнаты и не пытайтесь остановить его, ее или их.
– Но… но это моя работа,– тихо сказал Кельсон, на лице которого замерла кривая усмешка. – Что это, шутка? Что все это значит?
– Я абсолютно серьезен, мистер Кельсон. Вы религиозны? Веруете?
“Это не полицейский! – подумал Кельсон. – Это ненормальный или извращенец”!
– Я католик,– сказал он. – Слушайте, как ваша фамилия?
– Если кто–то подойдет этой ночью к воротам,– продолжал Палатазин, игнорируя вопрос,– то начинайте молиться. Молитесь очень громко, не обращайте внимания, если они будут что–то вам говорить. – Он зажмурился от направленного в лицо луча фонарика. – Возможно, если вы будете молиться достаточно усердно, они оставят вас в покое.
– Мне кажется, вам следует уйти отсюда, мистер,– сказал Кельсон. – Убирайтесь отсюда, пока я не вызвал н а с т о я щ е г о полицейского!
Лицо сторожа исказилось, дружелюбные глаза смотрели предостерегающе враждебно.