«Ты ему не поможешь».
Фон Кролок тихо выругался. Не следовало возвращаться через портретную галерею. Теперь не разберешь, пришла ли эта мысль ему в голову… или он ее услышал.
Хотя какая разница. Его стихия хаос, и он не сможет никого спасти. Однажды он уже попробовал, но получилось только хуже.
Глава 15
Представьте себя, что счастливая помолвка — это флакон духов. Тогда начальной нотой — тем ароматом, который вы ощущаете в первую очередь — будет веселый смех, поздравления и робкие рукопожатия, готовые перерасти в чмоканье, стоит только отвернуться бдительной родне. Нота «сердца» это, пожалуй, шуршание шелка, пререкания с модисткой, споры о том, кого пригласить на свадьбу и во сколько обойдется сие мероприятие. Если обе стороны сумеют благополучно пройти этот этап, не прибегнув к открытому насилию и сохранив остатки дружелюбия, наступает время для конечной ноты — нотариус, подслеповато щурясь, зачитает обрученным пункты брачного контракта. Ну а эссенциями в таких духах служат дым дорогих сигар, шипение шампанского, приторный запах свадебного пирога…
… но никак не нашатырь или валериановые капли!
Когда, переступив порог, немертвые друзья учуяли именно этот коктейль из ароматов, то обменялись озадаченными взглядами. Сейчас они походили на парочку римских полководцев, возвращающихся с щедрой добычей лишь для того чтобы увидеть, как сенаторы демонстративно закрывают ворота, да еще и корчат рожи из-за решетки.
Что, ангел побери, здесь происходит?
Тем временем в прихожую приковылял горбун и сделал предупредительный жест.
— Господа, дальше идти вы не хотите.
— Не хотим?
— Именно. Иначе Эрик помнет вам воротнички.
— Как это?
— Пенджабской удавкой, — Куколь печально покачал головой, — а ведь они из лучшего батиста, 60 франков за пару. И мне стоило таких трудов их накрахмалить.
Герберт вытянул шею, старясь заглянуть слуге через плечо. В комнате что-то булькало.
— Он там что, суп варит?
— Не совсем. На случай, если вы захотите сбежать, обернувшись летучими мышами, Эрик решил вас заспиртовать. Сейчас готовит раствор. Вот и славно, занятие химией очень успокаивает.
— Значит, Призрак готовит бульон, в котором нам отведена роль мяса? За все, что мы сделали?!
— Именно так и сказал наш любезный хозяин — за все, что вы сделали.
— Мы с Альфредом битую ночь налаживаем ему личную жизнь, а он вознамерился нас упокоить? Но почему?
Единственное подходящее объяснение заключалось в том, что Призрак последовал примеру древних и собрался принести богам жертву в благодарность за внезапно обрушившееся на него счастье.
— Согласно утверждению Эрика, вы превратили его и без того невеселое существование в кошмар. Как только с вами будет покончено, он обещал повеситься. Эрик так же выражает надежду, что по дороге в ад он еще успеет отвесить вам несколько дополнительных подзатыльников.
— Да как он смеет! Мы всего-лишь вернули его возлюбленную, фроляйн Даэ!
Горбун повертел в руках флакончик нюхательных солей.
— Благие намерения, безусловно, заслуживают всяческих похвал, — деликатно сформулировал он свою мысль, — но беда в том, что избранницу Призрака зовут Жири.
Вампиры сделали паузу, чтобы обдумать услышанное. Минутой позже Альфред, внезапно протрезвевший, решительно дернул друга к двери.
— Пойдем, Герберт, мы покидаем этот вертеп! Нет, подумать только — ей наверняка и 15ти нет, бедный ребенок!
— Боюсь, что снова случилась ошибка, сударь, — вмешался Куколь. — Вы, верно, имеете в виду малышку Мег?
— Кого ж еще! Да как он мог на нее глаз положить! Ей бы еще с гувернанткой гулять…
— А ведь дамой его сердца является старшая мадам Жири, ее матушка.
— Чтооо?
Позабыв закрыть рот, виконт фон Кролок уставился на камердинера. Проще было поверить, что Земля треугольная. Он вспомнил дородную даму в таком выцветшем платье, будто его вымачивали в лимонном соке, потом долго сушили под июльским солнцем, после чего на полгода положили в сундук, для верности придавив кирпичами. Неряшливые волосы, выбившиеся из пучка на затылке. Зычный голос, который надолго обеспечивал нервным тиком любого, кто осмелился вырезать на подлокотнике кресла невинную фразу «Здесь был Жак из Блуа.»
Но как же юная певица? Казалось, если открыть энциклопедию на статье «Призрак Оперы», то увидишь «см. Кристина Даэ.» Они ведь просто неразлучны!
— Невероятно, — прошептал вампир, бессильно прислонившись к стене.
— Вы не одобряете мой выбор? — у самого его уха раздался голос, коим можно было резать стекло.
Хотя бедный виконт вздрогнул и подобрался, он все же был в относительной безопасности. Мужчина в маске, появившийся в дверном проеме, сжимал петлю в столь дрожащих руках, что сейчас он не смог бы накинуть ее даже на пивную бочку. Не говоря уже о двух резвых вампирах, которые немедленно спрятались за спиной Куколя.
— Быть может, вы объясните моим господам причину своего недовольства? — миролюбиво обратился к нему горбун. — А потом мы вместе подумаем, как все исправить. Четыре головы лучше, чем одна.
— Не четыре, а две с половиной, — поправил его Призрак, но все таки свернул петлю и засунул ее в карман. С третьей попытки.
Кивком он приказал гостям следовать за ним в гостиную. Когда те присели на диване, поближе к двери, Призрак опустился в кресло, смахнув с него «Энциклопедию Сверхъестественных Существ и Способы Истребления Оных», раскрытую на разделе «Как выстругать кол из ручки метлы.»
Помолчав, он взглянул вампиров уже с меньшим раздражением. В конце концов, он сам виноват. Рано радовался. Увидел в небе падающую звездочку, загадал желание, а это оказалась Звезда Полынь.
— Началось все с того, — нехотя начал Эрик, — что Мег обмолвилась матери про новую хористку, только что поступившую в Оперу. Девушка прежде занималась в консерватории, но талантами не блистала, а на учителя пения средств не было. Мадам Жири принялась сокрушаться о бедняжке — вы бы знали, какое у мадам Жири заботливое сердце! — и тогда мне в голову пришла одна идея. Ох, если б я знал, чем все обернется, но тогда эта мысль показалась мне счастливой. Вероятно, вы уже убедились что Кристина Даэ… как бы мне выразиться… отличается словоохотливостью?
Виконт искренне согласился. Рядом с ней даже Цицерон казался букой со скудным, моносиллабическим словарным запасом.
— Ну так вот, мне и подумалось — если я начну бесплатно преподавать ей вокал, то она по всей Опере об этом разболтает. Слухи дойдут и до мадам Жири, которая поймет что Призрак, вообще-то, не так уж плох. Ведь ничто так не смягчает женское сердце, как склонность мужчины к благотворительности. Я стал давать Кристине уроки, разумеется, строго-настрого запретив ей кому-либо рассказывать о наших занятиях — видите мою стратегию, да? — поэтому уже через неделю вся Опера была наслышана об Ангеле Музыки Кристины Даэ. Признаюсь, я был только рад, что она сочла меня небожителем, ибо наше общение было весьма двусмысленным, но ангела все таки не потащишь к алтарю. Разве что предварительно крылья придется ощипать, и стянуть ему руки за спиной его же собственным нимбом… О, как я ошибался!
— Надо полагать, юная особа употребляла сей термин в переносном смысле? — догадался Куколь. — Например, как «душенька» или «прелесть»?
Обрадованный тем, что ему не суждено было прослыть «Прелестью Музыки», Призрак Оперы позволил себе улыбку.
— Именно. Увы, в наш прагматичный век даже барышни не верят в чудеса и знамения. Вот живи Орлеанская Дева сейчас, услышав голоса святых она побежала бы лечиться от истерии. А жаль, нам пригодилась бы еще одна Жанна д'Арк в войне с Пруссией, ох и начистила бы она Бисмарку каску… Простите, отвлекся. Итак, однажды моя ученица попросила, чтобы я показался ей на глаза. Вы понимаете, что это значит? Чтобы я посетил ее гримерку!
Трое слушателей, скованные ужасом, замерли, покуда виконт, сочувственно улыбаясь, не протянул Эрику надушенный носовой платок. Отвернувшись, мужчина вытер глаза.