Бен ахнул.
— Нет, нет и еще раз нет! — отрезал он. — Это слишком опасно!
— А как еще ты собираешься проникнуть в дом? На слуг никто никогда не обращает внимания. Идеальная маскировка! Я поищу там и найду тетради отца.
— Но безопаснее будет, если пойду я.
— Ты не можешь, — спокойно ответила Эмили. — Мистер Браун тебя знает. А Джека в дом вряд ли пустят. Остаюсь я.
Бен вздохнул, признавая свое поражение, и крепко обнял сестру.
— Иди к заднему входу, — сказал он. — Сама знаешь, как реагирует миссис Миллз, когда все идут с парадного.
— Конечно, — согласилась она, стиснув в объятиях брата. — Сидите в кустах. Я постараюсь все сделать быстро.
Держа в руках чепчик и передник, Эмили бесстрашно направилась к пугающему дому.
Глава четырнадцатая
Вход для разносчиков располагался с тыльной стороны дома. Переулок между домами был узким и темным. Стена дома нависала над Эмили черной громадиной. На миг ей показалось, что сейчас ее охватит ужас, и ей страшно захотелось бежать к Бену и Джеку, спрятавшимся в кустах, но Эмили стиснула зубы, сжала кулаки и продолжала идти.
К нужной двери вели несколько ступенек. Она спустилась по ним и позвонила в звонок.
Дверь распахнулась почти сразу же. За ней был виден темный и мрачный коридор, и Эмили в первую секунду испугалась, подумав, что дверь отворилась сама по себе, но тут из мрака выступила человеческая фигура. Эмили испустила вздох облегчения. Это был не сэр Дональд.
Дворецкий оказался высоким и худым мужчиной с седыми волосами и впалыми глазами. Уголки его рта были заметно опущены. Посмотрев на Эмили, он спросил:
— Слушаю вас?
В голосе присутствовал едва заметный шотландский выговор, но звучал он холодно.
Эмили набрала в грудь побольше воздуха.
— Прошу прощения, сэр, — сказала она. — Я только хотела спросить, нет ли у вас места горничной? Я ищу работу.
Он пристально взглянул на девочку и, не говоря ни слова, отступил от двери, знаком призывая ее войти. Эмили колебалась лишь самое мгновение, понимая, что останется в страшном доме одна-одинешенька. Но никакого другого способа получить тетради отца не было. Поэтому она смело шагнула во мрак.
Дворецкий закрыл за ней дверь, и стало совсем темно. Сам он выглядел темным силуэтом, и лишь его рубашка белела в темноте. Она взглянула на его лицо и чуть не прикусила язык: на месте глаз у дворецкого явственно просматривались красные огоньки.
Он запер дверь, и у Эмили так застучало сердце, что она испугалась, как бы он не услышал его биения. Она была заперта в одном доме с вампиром!
Дворецкий прошел мимо, бросил: «Сюда» и провел ее в комнату для прислуги, которая освещалась тусклым светом масляной лампы. Мужчина сел за стол и протянул руку.
— Рекомендации?
Рекомендации! Эмили закусила губу. Ну конечно, каждая прислуга должна иметь рекомендации от прежних хозяев. Она сделала вид, что ищет по карманам, потом подняла на дворецкого глаза, полные отчаяния.
— Сэр, кажется, я их обронила!
С минуту он смотрел ей в глаза, и Эмили снова увидела тот же красный блеск. Красными были не белки глаз — как это бывает у человека, много плакавшего или уставшего, — красные огоньки таились глубоко в зрачках.
— Растеряха, — заметил он. — Но это можно будет выяснить. — Он вытащил из кармана блокнот и карандаш.
— Имя?
— Эмили Коул… — ответила Эмили и поспешно добавила: — …мен. Эмили Коулмен.
Он записал.
— Последнее место работы, Коулмен?
Пусть эта фамилия и была вымышленной, но Эмили на миг растерялась. Никто и никогда еще не обращался к ней так сухо — по фамилии. Вот что значит быть служанкой.
— У мистера… — лихорадочно придумывала она, — у мистера Бенедикта Джека. На… Рассел-сквер.
Он записал.
— Мистер Бенедикт Джек на Рассел-сквер. Для горничной у тебя неплохая речь, Коулмен.
Он поднял на нее взгляд. В голосе его слышалось некоторое недоверие, а глаза сверлили собеседницу, как два буравчика.
— Мистер Джек требовал хорошей речи, сэр, — ответила Эмили. И тут же по вдохновению добавила: — Я занималась детьми, и он не хотел, чтобы они разговаривали… как слуги.
— Понимаю. — Шорох карандаша. Дворецкий снова подняла глаза. — В этом доме детей нет, Коулмен.
— Да, сэр. То есть я поняла, сэр.
— И сейчас, когда нас покинула Беннет, здесь и слуг больше нет, если не считать меня. Меня зовут мистер Браун.