— Он не хочет быть вампиром. Ты слышала. Он назвал меня монстром, — ответил мужчина с акцентом.
— Мой отец… Я…
«Я не хочу быть монстром, как мой отец», — подумал Антонио, но не мог сказать и слова.
— Видишь! Он пытается сказать, что не хочет умирать. Хочет увидеть отца.
— Он не это сказал, — заспорил мужчина.
— Ерунда! — прошипела женщина. — Можем мы всё это пропустить? Это ради благого дела.
Господи, ему нравился голос этой женщины. Он был словно сладкий, тягучий нектар для его ушей.
— Говоришь, как божество, — протянул мужчина. — Ты знаешь же, что вы кучка больных ублюдков? Мужчина не хочет становиться бессмертным, так что найди другой способ открыть портал.
— Прошу, — прошептала женщина Антонио на ухо, поглаживая его щеку. — Сделай это ради меня.
— Не принуждай его! — взревел незнакомец.
— Я и не пыталась! — огрызнулась в ответ женщина и начала вновь поглаживать его щеку. Прикосновения были такими успокаивающими. — Антонио, это важно, — сказала она. — Ты должен согласиться.
Антонио тут же захотел. И, как и в первый раз, когда услышал её голос в больнице, не хотел её отпускать. Она, как наркотик. Голова кружилась, посылая мысли в безумный танец-чехарду. Сон и реальность смешались в тёмное варево.
— Я бы так хотел тебя увидеть. Лишь раз, — проговорил он. — Красива ли ты настолько, как твой голос?
Она хмыкнула.
— Целые армии падали замертво, желая посмотреть.
— И ты не оставишь меня? Никогда? — шёпотом спросил он.
Она долго молчала, а затем:
— Не оставлю.
Согласие сорвалось с губ.
— Ха! Ты его слышал! Вперёд! — прокричала женщина.
Незнакомый мужчина застонал.
— Ладно, надеюсь, ты знаешь, на что согласился. — В рот Антонио полилась горячая, соленая жидкость, которая потекла по венам, словно бушующий лесной пожар. Антонио всмотрелся через дымку обжигающей боли в пару люминесцентно-голубых глаз.
— Успокойся, сумасшедший учёный. Расслабься. Я буду ждать тебя на другой стороне, — прошептала она.
Антонио ощутил, как жизнь ускользает из тела и взмывает к звёздам. Словно гравитация отказалась удерживать его душу и послала её объединиться с космосом. Он последний раз вздохнул и канул в небытие.
ГЛАВА 12
После двух дней сидения возле мёртвого тела Антонио, Иш Таб достигла своего уровня отчаяния и вышла прогуляться, чтобы очиститься от негативной энергии, текущей по венам. Не каждая трансформация в вампира завершалась успешно, и мысль о смерти Антонио вернула Иш Таб в ту ночь, когда умер Франсиско, а она беспомощно смотрела, как его тело умирает от принятого им же яда.
Это слишком тяжело вынести и трудно наблюдать, как почти точная копия Франсиско вновь умирает. Клетки Иш Таб трещали по швам от печали, и, к сожалению, ей не удалось найти достаточного количества членов загородного клуба, поэтому она воспользовалась другими существами. Весной служителям парка придётся посадить немало деревьев.
Уставшая и желающая только прилечь, Иш Таб направилась в пентхаус, и когда вышла из лифта, услышала в коридоре голоса.
Зак. Говорил Зак. Какого чёрта он тут делал?
— Пенелопа, — произнёс он, — это нелепо. Киничу в отличие от меня на тебя плевать. Я бы никогда тебя так не бросил.
— Я люблю Кинича, и это не изменится.
— Он сказал тебе, что его связь разрушена?
— О чём ты? — спросила она.
— Тогда в Седоне, в ту ночь, когда стал вампиром, я несколько часов был с ним, и он сказал, что его связь с Вселенной разорвана. На какое-то время он освободился, перестал быть рабом благополучия человечества.
— И что? — спросила Пенелопа.
— Я много раз тебе повторял, что прежде чем стать вампиром, у него был выбор: остаться с тобой или нет. И он задвинул тебя.
— Да, верно, потому что между своими желаниями и потребностями и человечеством, он выбрал второе, став при этом героем, — возразила она.
— Нет, он поступил эгоистично. Ему невыносима мысль о том, чтобы позволить кому-то другому спасти положение, ведь хочет славы только для себя. — Молчание. — Я бы нашёл способ, — добавил Зак, — не причиняя боли тебе, сделать работу. Мой брат полный идиот. И неважно проснётся ли Кинич, он всегда причинит тебе боль, потому что никогда не поставит на первое место.
«Ой. Он ударил по самому больному месту Пенелопы», — подумала Иш Таб, не в силах поверить в жестокость Зака.