В конце концов я почувствовала, что замерзла. Набравшись сил, я протянула руку и хотела закрыть окно, но тут мое внимание привлекло какоето движение внизу, на улице. Нечто копошилось у стены, среди густых теней, и я не была уверена, видела ли я вообще чтонибудь. «Бред Хашера»[50], или, скорее, «Бред Гашишера». Но я попыталась рассмотреть это. Несмотря на шум в голове и расплывавшиеся перед глазами круги, мне всетаки удалось разглядеть это нечто, и я убедилась, что это не плод моего обкуренного воображения. Что бы это ни было - выросшая в размерах под влиянием марихуаны кошка, собака или большая крыса, - оно мне не понравилось. На ум внезапно пришли слова отца о новых элементах. Чтото в очертаниях неизвестного существа напомнило мне рептилию, какойто тупик эволюции или доисторического ящера. Я представила себе некое зло, жившее много миллионов лет назад, притаившееся в болоте, поджидающее свою жертву. Смешно, подумала я затем; это человек принес в мир понятия о добре и зле. Зло, добро, обкуренные люди и не обкуренные. Я была обкуренной и отправилась спать.
Когда я погружалась в ступор, еще не оправившись от головокружения, остатки разума подсказали мне: ведь для того, чтобы возникло различие между добром и злом, эти добро и зло должны всетаки существовать, верно?
Вот что бывает, когда так называемые интеллектуалы накурятся травки, подумала я и вырубилась.
Меня разбудила возня отца, собиравшегося на работу. Я лежала, слушая, как мать на кухне готовит ему еду, ожидая, когда на сковороде зашипит яичница с беконом и меня позовут позавтракать как следует. Но вместо этого я услышала плеск воды в раковине, шаги по коридору и стук двери спальни. Это было чтото новое: мать легла спать после ухода отца, хотя дочь приехала из колледжа на каникулы. В любом случае мне не оченьто хотелось с ней разговаривать, особенно если она собиралась продолжать вчерашнее ворчание, но меня это позабавило.
Я умылась, оделась, но мать так и не вышла из комнаты. Очевидно, она не желала участвовать в моей жизни. Я вышла из дома намного раньше, чем намеревалась, решив занять себя чемто до встречи с Фармером и его компанией.
Внизу, в парадной, я чуть не столкнулась с Розой, которая, судя по ее виду, должна была вотвот родить. Она снова выкрасилась в блондинку, но явно давненько не заглядывала в парикмахерскую - волосы отросли, показались темные корни.
- Что это ты делаешь дома? - спросила она, складывая руки на животе, как будто защищая его; живот выдавался вперед так сильно, что пальто не застегивалось.
- Каникулы, - сказала я. - Как у тебя дела?
- А как у меня могут быть дела? Вот, беременна.
- Есть такая штука, как контрацепция.
- Ага, и есть такая штука, как сбой контрацепции. Ну и что?
- Да ничего. Это у тебя пятый, так ведь?
- Я не знала, что ты их считаешь. - Она попыталась запахнуть на животе пальто, но ничего не получилось. - Здесь холодно. Я пойду наверх, к маме.
- Она пошла спать.
- Ради меня она встанет.
- И ты полезешь по лестнице в твоем положении?
Роза приподняла жидкие выщипанные брови.
- Хочешь меня отнести? - Отодвинула меня в сторону и начала одолевать первый пролет.
- Слушай, Роза! - крикнула я ей вслед. - Ну а что, если у тебя сейчас воды отойдут или еще чтонибудь?
Поднявшись на седьмую ступеньку, сестра обернулась ко мне:
- Я закричу, а что ты еще предлагаешь? - и поковыляла дальше.
- Хочешь, я с тобой схожу? - предложила я, поворачиваясь к лестнице.
Но Роза лишь махнула на меня рукой и продолжала идти. Это меня одновременно разозлило и позабавило; я дождалась, пока она не одолеет первый пролет, размышляя, стоит ли мне бежать за ней или хотя бы дождаться щелчка замка на нашей двери. Затем я решила, что Роза скорее всего сама знает, что делает, хоть она и на редкость бестолкова. У меня была теория, что она уже родилась беременной и просто ждала шестнадцать лет, пока не нашла парня, подходящего на роль отца. Она была не намного моложе, чем я сейчас, когда вышла за Роджера, к немалому раздражению наших родителей. Но их реакция ее нисколько не волновала.
Солнце светило ярко, но совершенно не грело. Снег по краям тротуара выглядел грязнее, чем всегда, - изрытый ямками, покрытый хрупкой коркой. Местами на асфальте виднелись обледеневшие участки, похожие на медуз, выброшенных на берег при отливе. Еще не было половины одиннадцатого, но я пошла в кафе Стрипа, на случай, если ктото появится раньше. Слабая надежда, но делать мне все равно было нечего.
В помещении никого не оказалось, кроме хозяина и двух стариков, сидевших у окна. Я уселась у стойки и заказала завтрак, чтобы возместить вчерашний ущерб. Заказ не особенно впечатлил Стрипа, но хозяин удивил меня - он заговорил со мной, подавая кофе:
- Приехала домой на каникулы?
- Точно, - сказала я осторожно, наливая сливки из алюминиевого кувшинчика.
- Нравится в колледже?
- Райское место, если бы не учеба.
Резиновый рот Стрипа слегка изогнулся, щеки дрогнули.
- А я думал, ты туда за этим поехала, чтобы учиться, стать умной.
Я пожала плечами.
- Может, ты считаешь, что уже достаточно умная?
- Некоторые так считают, - улыбнулась я, подумав, что об этом он может расспросить моего отца.
- Потвоему, очень умно якшаться здесь с наркоманами?
Я моргнула:
- Не думала, что вам до этого есть дело.
- Я просто спросил.
- Вы давно видели моего брата Джо?
Стрип издал какойто едва слышный звук, который мог сойти за смешок, и отошел. Ктото оставил газету на стуле, стоявшем справа от меня. Я взяла ее и принялась читать, чтобы убить время. Прошел час; Стрип время от времени подходил, чтобы наполнить мою чашку, но больше не заговаривал. Я купила в автомате пачку сигарет - просто чтобы найти себе еще какоенибудь занятие - и заметила, что одна из старух уснула, не закончив есть. Она была очень стара, с вьющимися седыми волосами и крючковатым носом, как у ястреба. Нижняя челюсть отвисла, открыв несколько длинных черных зубов. Я подумала было разбудить ее, но тут она захрапела, как паровоз. Стрип даже не взглянул в ее сторону. Ладно, какого черта, ее картофельные оладьи все равно уже остыли и были как камень. Я вернулась к чтению.
Когда часы над грилем показали 12.10, я оставила на стойке деньги и вышла на улицу. Следовало бы догадаться, что они опоздают, подумала я. Я могу торчать здесь дотемна, прежде чем ктонибудь из них вспомнит о встрече, но так и не покажется, решив, что я все равно ушла.
Машина, припаркованная через дорогу от кафе, просигналила несколько раз. Джордж высунулся из окна со стороны водительского сиденья. Я поспешила к машине, и задняя дверь распахнулась.
- Черт знает что, мы тебя тут ждем, - раздраженно сказал Фармер, когда я залезала внутрь. - А ты что, все это время сидела там?
- Я думала, вы встречаетесь с Присциллой в кафе.
- Место встречи изменилось, - возразил Фармер. - У Стрипа не получишь стакана воды навынос. - Он сидел рядом с Джорджем, а Стэйси и сопляк - на заднем сиденье, рядом со мной. Мальчишка сегодня выглядел хуже. Под глазами у него залегли черные круги, и там, где он ночевал, явно не было ванной.
- Ты почему не в школе? - спросила я.
- Да пошла ты со своими вопросами! - грубо ответил он.
- И дома со вчера не был, так?
- Да чё ты, в самом деле, ты что, его надзиратель, что ли? - фыркнул Фармер. - Поехали, она ждет.
Машина рывком тронулась с места. Джордж с ругательствами выехал на проезжую часть, где в это время почти не было машин.
- Я не привык к автоматике, - пожаловался он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Фармер шарил в отделении для перчаток.
- Э, здесь иголок нет. У тебя с собой?