- Ты ужасно выглядишь, Джек. Когда ты в последний раз спал?
- Не знаю, - ответил я. - А где Джек?
- На наблюдательном посту, - сказала миссис Люси.
- Побереги себя, - посоветовала мне Ви, раскладывавшая на тарелке конфеты. - Не то превратишься в «ходячего мертвеца». Хочешь конфетку? Это мне Эдди подарил.
Пискнул телефон. Миссис Люси подошла к аппарату, послушала минуту, повесила трубку.
- Слейни требуется помощь на завале, - сказала она. - Они просят прислать Джека.
Она послала нас обоих. Мы нашли место взрыва без труда. В воздухе не было пыли, ничем не пахло - лишь чувствовался запах дыма от полыхавшего неподалеку пожара.
- Это произошло не сегодня, - решил я. - По меньшей мере, сутки назад.
Я ошибся. Бомба упала позавчера. Спасатели работали здесь уже два дня, но среди пропавших без вести числились еще тридцать человек. Несколько спасателей вяло копались на склоне насыпи, остальные стояли вокруг, курили и сами выглядели как жертвы воздушного налета. Джек подошел к месту раскопок, покачал головой и пошел дальше по насыпи.
- Я слышал, у вас работает «ищейка», - обратился ко мне один из спасателей. - В Уайтчепеле тоже есть один такой. Ползает вокруг завалов на четвереньках и сопит, как пес. А ваш так делает?
- Нет, - покачал я головой.
- Сюда, - сказал Джек.
- Тот, в Уайтчепеле, говорит, что может читать их мысли, - продолжал спасатель, отбрасывая сигарету и поднимая кирку. Он полез вверх по куче обломков, туда, где уже начат рыться Джек.
Изза пожара было довольно светло, и копать было нетрудно, но на полпути к цели мы наткнулись на массивную спинку кровати.
- Придется заходить сбоку, - сказал Джек.
- К черту это все! - воскликнул человек, рассказывавший мне об «ищейке». - Откуда ты знаешь, что там ктото есть? Я ничего не слышу.
Джек ему не ответил, спустился ниже по склону и начал копать там.
- Они там уже два дня сидят, - фыркнул спасатель. - Они погибли, и я не собираюсь работать сверхурочно. - Отшвырнув мотыгу, он отправился к полевой кухне.
Джек даже не заметил, что он ушел. Он подавал мне ведра, я опустошал их, и время от времени он произносил:
«Пилу» или «Кусачки», и я протягивал ему требуемое. Когда я ушел за носилками, он ее вытащил.
На вид ей было лет тринадцать. На ней была белая ночная рубашка - а может, она лишь казалась белой изза обсыпавшей ее штукатурки. Джек изза этой пыли походил на призрака. Он держал девочку на руках, а она обхватила его за шею и уткнулась ему в плечо. За ними пылало зарево пожара.
Я принес наверх носилки, Джек опустился на колени и хотел было положить девочку, но она не отпускала его шею.
- Все в порядке, - негромко сказал он. - Ты в безопасности.
Он разжал ее руки и сложил их на груди. Сорочка была покрыта спекшейся кровью, но мне показалось, что это не кровь девочки. Я подумал: кто мог быть с ней там, внизу?
- Как тебя зовут? - спросил Джек.
- Мина, - едва слышно прошептала она.
- А меня - Джек, - сказал он и кивнул в мою сторону. - И его тоже. А сейчас мы отнесем тебя к машине «скорой помощи». Не бойся. Ты в безопасности.
Но «скорая помощь» еще не приехала. Мы положили носилки на тротуар, и я отправился к старшему офицеру выяснить, выехала ли машина. Не успел я вернуться, как ктото крикнул: «Еще один!» Я побежал к спасателям и начал помогать откапывать человека, руку которого они обнаружили. Вскоре мы извлекли тело погибшего, кровью которого была залита девочка. Когда я взглянул вниз, на тротуар, Мина все еще лежала на носилках, а Джек склонился над ней.
На следующий день я отправился в Уайтчепел посмотреть на «ищейку». Но его на посту не оказалось. «Он работает не всю неделю», - объяснил пожарный, освобождая для меня стул. В помещении царил хаос - повсюду валялись грязная посуда и одежда.
Старуха в ситцевом капоте жарила на сковороде почки.
- Он днем работает на заводе боеприпасов, в Доркинге, - буркнула она.
- А как именно он находит тела? - спросил я. - Я слышал…
- Что он читает их мысли? - усмехнулась старуха. Она соскребла со сковороды почки и передала еду пожарному. - Он тоже нечто подобное о себе услышал, и очень жаль, потому что теперь это прочно засело у него в голове. «Я чувствую их», - заявляет он спасателям, словно какойто там Гудини, и указывает, где копать.
- Тогда как же он их находит?
- Ему просто везет, - сказал дежурный.
- А я думаю, он их по запаху чует, - возразила женщина. - Поэтому их и называют ищейками.
Пожарный фыркнул:
- Среди всей этой вони от немецких бомб, газа и прочего?
- Если бы он был… - Я запнулся. - Если бы он обладал острым нюхом, то, возможно, мог бы учуять кровь.
- Да вы здесь эти трупы не учуете, даже если они неделю пролежат, - с набитым ртом произнес пожарный. - Он слышит их крики, так же, как и все мы.
- У него просто слух лучше, - обрадованно поддержала его старуха. - Мы тут все почти оглохли от бомбежек, а он еще нет.
Я не слышал криков толстой женщины в розовой сетке для волос, хотя она утверждала, что звала на помощь. Но Джек, только что приехавший из Йоркшира, где не грохотали каждую ночь зенитки, мог их услышать. В этом нет ничего сверхъестественного. Некоторые люди обладают исключительно острым слухом.
- А на прошлой неделе мы вытащили армейского полковника, который заявил, что не кричал, -- возразил я.
- Да он врет, - сказал пожарный, распиливая почку ножом. - Мы тут позавчера спасали гувернантку, всю такую важную и чопорную, так вот она все время, пока мы ее откапывали, ругалась так, что матроса бы заставила покраснеть, а потом сказала, что ничего такого и знать не знает. «Грязные слова никогда не оскверняли и не осквернят моих губ», - говорит она мне. - Он махнул в мою сторону вилкой. - Конечно, ваш полковник кричал. Он просто не желает в этом признаться.
«Да я ни звука не издал! Знал, что это бесполезно» - так говорил полковник Годалминг, тыча в воздух ложкой.
Возможно, пожарный и прав, а полковник просто пустобрех. Но ведь он не хотел, чтобы жена узнала о его поездке в Лондон, о танцовщице из «Уиндмилла». У него была веская причина сидеть тихо и пытаться выбраться самостоятельно.
Я отправился в наш подвал, позвонил одной знакомой девушке из Службы скорой помощи и попросил ее узнать, куда отвезли Мину. Через несколько минут она перезвонила мне и сообщила, что девочка находится в больнице Святого Георгия. Я отправился туда на метро. Остальные кричали, стучали в стену, как те люди в убежище, - все, кроме Мины. Когда Джек вытащил ее, она была так напугана, что едва могла говорить, но это не значит, что она не звала на помощь и не плакала.
«Ты кричала вчера ночью, когда сидела под завалами?» - спрошу я ее, и она ответит мне своим голоском, тонким, как писк мыши: «Я звала на помощь в перерывах между молитвами. А в чем дело?» И я скажу: «Ничего, просто навязчивая идея, возникшая изза недосыпания. Днем Джек работает в Доркинге, на военном заводе, и обладает необычайно острым слухом. В моей теории не больше правды, чем в словах Ренфри, будто бы немцы бомбят нас изза его письма в „Таймс"».
В больнице я обнаружил отдельный вход с надписью «Центр выяснения личности пострадавших». Я спросил у медсестры за столом, можно ли увидеть Мину.
- Ее привезли вчера ночью. Инцидент на Джеймсстрит.
Медсестра взглянула на список, испещренный карандашными пометками.
- Здесь нет никого под таким именем.
- Я уверен, что ее привезли сюда, - настаивал я, вытягивая шею, чтобы заглянуть в список. - Ведь другой больницы Святого Георгия у нас нет?
Покачав головой, она подняла список и взглянула на лежавший под ним листок.
- Нашла, - сказала медсестра.
Я слишком часто слышал от спасателей такой голос, чтобы не понять, в чем дело, но я не мог в это поверить. Она же была защищена спинкой кровати. На ночной сорочке была чужая кровь.
- Мне очень жаль, - произнесла сестра.
- Когда это произошло?
- Сегодня утром, - ответила она, сверяясь со вторым списком, который был гораздо длиннее первого.
- Ктонибудь еще к ней приходил?