Обед протекал в церемонной, несколько скованной атмосфере, и Пенни, кроме сырого мяса, смущало количество выпитого Дэвидом и Кармин вина. Нет, на самом деле она ничего не имеет против, убеждала себя Пенни. Они не пьянели, нe становились несносными. Но Кармин принесла всего одну бутылку шампанского, а если вспомнить, что их деньги, десять тысяч, преспокойно лежат сейчас на ее счете…
Она отбросила эту мысль. Мысли о деньгах беспокоили ее слишком часто, и она напомнила себе слова Кармин: сколько стоит жизнь Дэвида? Дэвид уже четыре месяца был ва… был тем, кем он стал, и даже в самые неприятные минуты Пенни признавала, что в его новом положении были свои плюсы. Взять, например, секс. За время их супружеской жизни муж редко проявлял сильное влечение; иногда постель становилась камнем преткновения, а когда он заболел, вопрос о супружеских обязанностях отпал сам собой. Пенни, естественно, никогда не жаловалась, но такое положение дел ее весьма раздражало. Теперь все изменилось. Дэвид стал неутомим. И изобретателен, и так любвеобилен, что его непомерные требования начинали утомлять ее и даже немного надоели. Мороженое - это вкусно, но если есть его каждый день, то в конце концов тебя затошнит…
Пенни постаралась отогнать от себя и эту мысль, постаралась преодолеть приступ жалости к себе. Какое значение имеют деньги или эти бытовые мелочи? Дэвид жив («ну… нет, нельзя углубляться в это»), здоров и гарантированно должен был оставаться таким… Внезапно это слово потрясло ее до глубины души. Навсегда. Дэвид не будет стареть. Пройдут годы, а он останется таким же, как сегодня, а она…
- Пенни? - Голос Кармин оторвал ее от кошмарных картин, встававших перед ее внутренним взором. - Все в порядке?
«О да, разумеется, все в порядке. Только я - кретинка, потому что лишь сейчас до меня дошел смысл происшедшего!»
Да, - проговорила она странным, хриплым голосом, который опроверг ее слова. - То есть нет, я… у меня, помоему, чтото застряло в горле.
Может быть, это была лишь игра воображения, но Пенпи показалось, что Кармин и Дэвид обменялись взглядами, не предназначенными для посторонних глаз.
Надеюсь, не рыбья кость? - сочувственно спросила Кармин. - Это может быть опасно. Позвольте мне…
- Нет! - Пенни сглотнула. - Благодарю. Все в порядке. - Она сделала неприлично большой глоток из своего бокала и на этот раз определенно заметила, как Дэвид поднял бровь.
- Еще налить, дорогая?
В его голосе не было ни тени неодобрения; но он хорошо умел скрывать свои мысли. «Всегда умел»,- подумала Пенни.
- Да. Спасибо. - Она с вызывающим видом одним махом осушила бокал, словно желая, чтобы муж сделал замечание. Но он молчал.
- Все было замечательно, Пенни, - сказала Кармин, вероятно, чтобы разрядить внезапно накалившуюся атмосферу.
- Абсолютно согласен с вами, - подхватил Дэвид, прежде чем Пенни смогла вставить слово. - Мы должны какнибудь снова встретиться, не правда ли?
Пенни открыла было рот, чтобы спросить: «Неужели?», но у нее хватило ума прикусить язык. Дэвид предложил Кармин кофе и, поскольку Пенни не проявила никакого желания готовить его, ушел на кухню сам. Пенни смотрела, как он уходит (высокий, стройный; прежняя склонность к полноте исчезла, и теперь он выглядел необыкновенно хорошо), а когда он скрылся, в мозгу у нее возник вопрос. Он вытекал из факта бессмертия Дэвида (она уже успокоилась насчет этого, хотя, без сомнения, мысли о его вечной жизни должны были вернуться и терзать ее снова), и внезапно ей отчаянно захотелось услышать ответ.
Пенни повернулась к Кармин.
- Могу я у вас коечто спросить?
- Разумеется. - Кармин наклонила голову с царственным видом, отчего Пенни показалось, что ее принимают за дурочку. Еще одна мысль, которую нужно отогнать подальше.
- Это насчет детей.
- Ах,- на лице женщины появилось настороженное выражение, - я все думала, спросите вы об этом или нет.
Пенни внутренне встала на дыбы.
- Мне кажется, это вполне естественный вопрос. Что бы Дэвид ни говорил…
- У вас нет детей. Это было ваше желание или…
- Конечно наше желание. - Она разозлилась и пожалела, что завела этот разговор. Однако останавливаться было поздно, и усилием воли Пенни взяла себя в руки. - Вопрос предельно прост. Можем ли мы иметь детей?
- Нет, - ответила Кармин.
Бравада и агрессия кудато испарились.
- Почему?
Во взгляде Кармин мелькнуло сочувствие; но Пенни не желала замечать его.
- Это печальное следствие его… нашей природы, - объяснила она. - Вампиры могут размножаться - вполне понятно, иначе мы вымерли бы уже давнымдавно; если подумать логически, мы бы никогда и не появились. Вы знаете, вопрос о курице и яйце… - Кармин увидела, как напряглось лицо Пенни, и не закончила фразу. - Я была рождена вампиром, и у меня могут быть дети от любого мужчины, вампира или нет. Но Дэвид не родился им, а когда вампиром становится обычный человек, его способности несколько отличаются от наших. У него могут быть дети только от женщины, родившейся вампиршей. Но от вас - нет, это невозможно.
Пенни словно провалилась кудато, и ее легкие, казалось, наполнило чтото плотное, злое и горькое.
- Значит, - пробормотала она, - вы можете родить ребенка от моего мужа, а я - нет.
Что означала эта пауза? Ничего? Все?
- Да. Теоретически, - в конце концов ответила Кармин.
Теоретически.
- А у вас есть дети? - спросила Пенни.
Кармин посмотрела в сторону - в первый раз за все время их знакомства она отвела взгляд.
- Да.
Пенни переполняла горечь, а с ней - дикое желание ранить, причинить боль, потому что ей самой было больно, и ей хотелось, чтобы Кармин тоже страдала.
- И где они сейчас? - спросила она.
Вторая пауза тянулась дольше первой. Затем последовал ответ:
- Один, - произнесла Кармин бесстрастно, - в НьюЙорке. Или был там, когда я в последний раз о нем слышала. Он наркоман, сидит на героине, хочет умереть от этого, но не умрет, потому что… потому что он тот, кто он есть.
Вторая… - она на мгновение запнулась, - умерла, хотя она, напротив, жаждала жизни. Какая ирония, верно? Но это было очень давно, в Восточной Европе. Тогда люди в нас верили, и когда она допустила серьезную тактическую ошибку, они… - Она закашлялась. - В общем, вы знаете, что говорится в легендах. Способ убийства вампиров передан верно.
Пенни уставилась на нее, и, несмотря на обуревавшие ее чувства, ее одолело любопытство.
- Кол в сердце? - едва слышно прошептала она.
Кармин кивнула. Лицо ее напряглось, превратившись в неподвижную глиняную маску.
- Это не… это не обязательно должен быть кол, - проговорила она. - Любой предмет сойдет, если он… достаточно длинный. В ее случае…
- Вашей дочери?
Кармин сглотнула.
- Моей дочери, да. В ее случае это был… был кухонный нож. Просто кухонный нож.
В этот момент вернулся Дэвид.
- Кофе заваривается, - весело сообщил он. затем заметил напряженное лицо Кармин, взгляд Пении. - В чем дело? - Голос его зазвучал резко. - Что произошло?
Пенни одними губами произнесла: «Потом расскажу», но он не заметил этого - его взгляд был прикован к Кармин. Та расправила плечи и улыбнулась ему.
- Ничего интересного для вас, - небрежно произнесла она. - Женские разговоры, только и всего. Дэвид, после кофе я должна идти. Вечер был замечательный, но завтра мне нужно рано вставать - у меня важная встреча.
Пенни хотела было ехидно вставить: «Еще десять кусков?», но удержалась. Сейчас было не время набирать очки - через несколько минут Кармин навсегда исчезнет из ее жизни. Она заставила себя быть вежливой и поддерживать ничего не значащий разговор во время кофе и коньяка, затем Дэвид принес плащ Кармин и отправился проводить ее до машины. Пенни наблюдала за ними изза занавески, но на улице совсем стемнело, и она не смогла разглядеть, какая у Кармин машина. Несомненно, дорогая. Она ведь может себе это позволить, правда? Но почему они так долго прощаются? Что они там делают?
Когда Дэвид вернулся (он отсутствовал шесть минут - Пенни засекла время), она мыла посуду, намеренно создавая побольше шума и расплескивая по сторонам воду. Когдато, еще до болезни, он обещал ей купить посудомоечную машину. Теперь, конечно, никакой посудомойки не будет. Они не могут себе этого позволить. Она швырнула в мойку очередную тарелку, и в этот момент муж подошел к ней сзади и обхватил за талию.