— Карло, принеси-ка стулья, — распорядилась пожилая леди. — И добавь кипятка.
Карло издал гортанный звук и ускакал в сторону беседки. Мгновение спустя он вернулся с двумя маленькими складными стульчиками. Удобно устроившись в тени огромного зонта, Розмари и Брайан с наслаждением прихлебывали чай из изящных китайских фарфоровых чашек под аккомпанемент скрипучего голоса старушки.
— Должно быть, я прожила в одиночестве довольно долго. Избави Боже сказать вам, сколько именно. Вы будете смеяться. Время поистине неистощимое богатство, до тех пор, пока его источник под надежным контролем. А весь секрет времени в том, что состоит оно из мельчайших частиц. Час — это недолго, пока вы не осознаете, что час состоит из трех тысяч шестисот секунд. А неделя? Вам когда-нибудь приходило в голову, что каждые семь дней в вашем распоряжении имеются шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд. Это же огромное сокровище. Возьми-ка еще один сандвич с клубничным джемом, детка.
Розмари взяла еще один треугольный сандвич с розовой начинкой и широко открытыми глазами уставилась в сторону дома. Вблизи он выглядел еще более угрюмым. Казалось, что его стены укрылись собственными тенями, будто призрачными плащами. И хотя громадный дом стоял на открытом месте, с солнечным светом он явно не дружил. Розмари незамедлительно вывела соответствующее заключение: «Должно быть, дом очень старый».
— Ему уже многие миллионы секунд, — промолвила пожилая леди. — Он уже порядком хлебнул из бочонка времени.
Розмари не удержалась и хихикнула, но тут же, испытав на себе взгляд Брайана, поспешно придала лицу серьезное выражение. Брайан отпил из своей чашки и сказал:
— Очень мило с вашей стороны приютить нас. Мы были совершенно измотаны и очень напуганы. Торфяным болотам, казалось, не будет конца, и я уже думал, что придется провести ночь под открытым небом.
Пожилая леди кивнула. Ее взгляд перескакивал с одного молодого личика на другое.
— Не очень-то приятно заплутать среди торфяных болот. Но я не сомневаюсь, что, не объявись вы до наступления ночи, ваши близкие подняли бы тревогу и отправились на поиски.
— Ничего подобного, — возразила Розмари с очаровательным простодушием, — никто не знает, где мы. Мы решили провести каникулы как бродяги, путешествуя без определенного маршрута и цели.
— Как заманчиво, — пробормотала старушка, затем, не поворачиваясь, распорядилась: — Карло, кипятка! Пошевеливайся, парень!
Карло все тем же странным манером выскочил из дома, держа серебряный кувшин в одной руке и поднос с горой сандвичей в другой. Когда он достиг стола, из его открытого рта с шумом вырывалось тяжелое прерывистое дыхание. Старушка бросила на него мимолетный сочувствующий взгляд.
— Мой бедный мальчик, — вздохнула она. — Жара утомила тебя? Тебе тяжело дышать? Слишком душно? Не переживай, тебе стоит пойти прилечь где-нибудь в тени.
Пожилая леди обернулась к гостям и одарила их самой что ни на есть любезной улыбкой.
— Карло — смешанных кровей, и поэтому жара для него тяжкое испытание. Я настаиваю на том, чтобы он старался держать себя в руках, но все напрасно — он по-прежнему носится как заводной. — Она вздохнула. — Ничего не поделаешь.
Розмари пристально разглядывала подол своего платья, и ее плечи стали угрожающе подергиваться. Брайан поспешил переменить тему:
— Так вы одна занимаете целиком этот огромный дом? Он выглядит чудовищно вместительным.
— Я занимаю лишь малую часть его, дитя мое. — Старушка залилась мягким чистым смехом, подобным звуку миниатюрного серебряного колокольчика. — Видишь те закрытые шторами окна на первом этаже? Там и есть мое маленькое царство. Все прочее заперто, не считая пустых коридоров.
Брайан еще раз пристально посмотрел на дом с возросшим любопытством. Шесть окон первого этажа выделялись среди прочих относительной свежестью выкрашенных в белый цвет рам и белоснежных штор. Однако сами стекла не отражали солнечного света. Брайан нахмурился и окинул взглядом окна верхних этажей.
Три ряда жутко замызганных грязью окон. Жизнь, некогда существовавшая за теми стеклами, давно угасла, сохранившись, возможно, только в виде самых неприхотливых ее представителей — крыс и мышей. Брайан ощутил странную слабость в коленках и попытался обхватить их руками. В третьем слева окне самого верхнего этажа он внезапно заметил лицо. Нельзя было разобрать, старое оно или молодое, мужское или женское или даже детское. Это было лишь белое пятно с парой ничего не выражающих глаз и плотно прижатым к стеклу сплюснутым носом.
— Мадам… — начал Брайан.
— Меня зовут, — тихим голосом сказала пожилая леди, — миссис Браун.
— Миссис Браун, там э…
— Имя как имя, без особых претензий, — продолжала она, — хорошо сочетается с домашним очагом, свистящим чайником и горячей выпечкой.
— Мадам, миссис Браун, там, наверху, окно…
— Что за окно, дитя мое? — Пожилая леди с озабоченным видом принялась тщательно изучать содержимое заварочного чайничка. — Этих окон здесь довольно много.
— Третье слева. — Брайан указал на маячившее в окне лицо. — Кто бы это ни был, похоже, этот кто-то дает нам понять, что у него неприятности.
— Тебе показалось, мой мальчик. — Миссис Браун покачала головой. — Там никто не живет, а нет жильцов, откуда ж взяться лицам. По-моему, вполне очевидно.
Лицо исчезло. Окно внезапно оказалось затянутым неким подобием пелены, придавшей ему сходство с невидящим оком мертвеца, уставленным в залитую солнечным светом даль.
— Могу поклясться, лицо там все-таки было, — пытался настоять на своем Брайан.
Миссис Браун лишь улыбнулась в ответ:
— Отражение облака. Легко увидеть лицо, даже если его и в помине нет. Любая трещина на потолке, подтек на стене, лужа в лунном свете — все превращается в лица, если мозг утомлен от перенапряжения. Могу я предложить еще одну чашечку чаю?
— Не стоит. Благодарю. — Брайан поднялся, легким толчком локтя побуждая Розмари последовать его примеру. — Если вы будете столь любезны и укажете нам дорогу до ближайшего шоссе, мы немедленно откланяемся и пустимся в путь.
У миссис Браун был сильно расстроенный вид.
— Не могу себе позволить так поступить. До ближайшего жилья не одна миля пути. Вы наверняка снова заблудитесь. Поэтому я просто обязана оставить вас здесь на ночлег.
— Вы очень добры к нам и, пожалуйста, не считайте нас неблагодарными созданиями, — сказал Брайан, — но ведь где-то неподалеку должна быть деревушка?
— Ах, Брайан, — Розмари вцепилась ему в руку, — мне не выдержать еще нескольких часов блужданий. И что, если мы не успеем до захода солнца?
— Я уже объяснял тебе, что мы будем дома задолго до того, — резко прервал ее Брайан.
Миссис Браун встала. Она была среднего роста, но сутулые плечи делали ее чуть ниже. Как бы шутя, она погрозила пальцем молодому человеку:
— Разве можно быть таким толстокожим? Неужели не понятно, что бедная девушка просто с ног валится от усталости? — Она взяла Розмари за руку и повлекла ее за собой в направлении дома, продолжая резким и четким голосом осыпать Брайана упреками. — Эти большие сильные мужчины вовсе не думают о таких хрупких созданиях, как мы — бедные женщины, не так ли, дорогая?
— Грубое животное. — Розмари через плечо скорчила Брайану рожицу. — Если бы он не решил свернуть с главной тропинки, мы бы не заблудились!
— Все это — дух беспокойства, который неотступно преследует лучших из них, — секретничала миссис Браун. — Они зачем-то должны скитаться по странным и далеким местам, но стоит им попасть в беду, как они тотчас торопятся домой, поближе к юбке.
Они шагнули внутрь сквозь открытое французское окно, оставляя позади знойный летний полдень. Мягкая, всепроникающая прохлада словно влажной простыней укрыла их тела.
— Какая прелесть! — воскликнула Розмари. Брайана бросило в дрожь.