К удивлению Брэдли, Каммингс не стал разматывать эту очевидную нить и вскоре распрощался с Уолгейтом.
— Почему вы не расспросили его подробней о версии психической сущности? — немного укоризненно спросил Брэдли, когда они возвращались пешком в город. — Ясно ведь, что Уолгейт либо то-то подозревает, либо что-то знает.
— Подозревает и, может быть, даже знает, но не может доказать, — поправил Каммингс. — Он из тех, кто будет молчать, пока не докажет. В то же время, попытка надавить на него может только испортить дело.
По предложению Каммингса, жители пригородов стали зажигать по ночам у своих домов фонари с фиолетовыми стеклами.
— Нам противостоит сверхъестественное создание, — объяснял Каммингс, — и наше лучшее оружие против него — фиолетовые лучи. Для подобных созданий они вредны и иногда даже смертельны.
— Послушайте, — сказал Брэдли, — вы не переборщили? Я могу принять гипотезу о какой-то взбесившейся природной силе, но бороться с ней цветными огнями — это уж слишком! Вы что, пытаетесь таким образом успокоить людей?
Каммингс только улыбался, и фонари продолжали гореть по ночам. Нападения «Ужаса» прекратились, и целый месяц в городе все было спокойно.
— Похоже, вы все-таки уничтожили этого призрака, — вынужден был признать Брэдли.
Каммингс отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — я только на время отогнал его. Как только мы перестанем пользоваться фиолетовыми лучами, он вернется. Более того, он может даже набраться сил для противостояния им. Думаю, что через день или два я опять нанесу визит Уолгейту. Надеюсь, я смогу заставить его говорить.
Но визит Каммингса так и не состоялся. Той ночью в город въехала машина. На водительском месте сидел мертвец. Его руки судорожно вцепились в руль. В кузове сидели еще два трупа. Их лица, как и лицо шофера, выражали смертельный страх. Машина не перевернулась только потому, что дорога была прямая, а руки водителя-мертвеца сжимали руль, как тиски. «Ужас» словно бросал городу вызов.
Впервые за все время схватки с «Ужасом» Каммингс был обескуражен.
— Мы можем защитить себя, — сказал он, — но не в силах защитить тех, кто приезжает в город извне. Нужно немедленно что-то предпринять, но придумать мы ничего не в состоянии. Положение даже ужаснее, чем сами трагедии.
Однако в сероватом свете раннего утра кое-что было предпринято.
Каммингс и Брэдли сидели в кабинете врача, когда зазвонил телефон. Брэдли ответил.
— Это доктор Брэдли? — послышался хриплый, натужный голос. — Говорит доктор Уолгейт. Вы и мистер Каммингс должны прибыть ко мне через полчаса. Входите без звонка и идите прямо в гостиную. На столе вы найдете рукопись. Но помните, через полчаса, не раньше.
— Но почему… что?.. — запинаясь от возбуждения, проговорил Брэдли.
— Делайте, как я сказал, — прервал его Уолгейт. — Это все.
Последовал металлический щелчок — Уолгейт повесил трубку.
— Что вы об этом думаете? — спросил Брэдли, пересказав Каммингсу слова ученого. — Это не ловушка?
— Нет, — быстро ответил Каммингс, — ловушки опасаться нечего. Уолгейт не дурак и, соответственно, не принимает и нас за дураков. Лучше поступим, как он сказал.
— И будем полчаса выжидать?
— Да. Мы не знаем, что он задумал. Наше вмешательство может нарушить его планы.
С часами в руках они сидели, отсчитывая минуты. Наконец Каммингс поднялся.
— Мы можем отправляться, — сказал он. — Пойдемте.
Подъехав к дому Уолгейта, они вошли без звонка, как распорядился доктор. Брэдли заметил, что в ближайшем лесу не пели птицы, а в самом доме царила какая-то потусторонняя тишина. Напряженные нервы подсказывали, что вскоре ему и Каммингсу откроются новые ужасы.
Они вошли в гостиную. Свет, падавший из окон, был еще тусклым, и Каммингс зажег электричество. В центре стола лежала стопка листов.
— Можем прочитать сейчас, — сказал Брэдли. — Нет смысла откладывать и искать Уолгейта. Он наверняка использовал эти полчаса, чтобы скрыться.
Каммингс начал просматривать рукопись.
— Кажется, это часть дневника, — сказал он. — Первая запись сделана примерно год назад.
Он замолчал и шепотом прочитал себе под нос несколько фраз.
— Я полагаю, лучше мне будет прочитать это вслух с самого начала.
Он начал читать:
«4 августа. Занимаюсь изучением вопроса о материальном существовании мысли. Интереснейшая тема. Если мысли обладают материальным воплощением, почему сущность мысль не может быть сконцентрирована в… О, опять эта дикая теория! Я слишком стар для этой ерунды.