В жестокой битве он отбил нападение и отогнал существ; они сгрудились в углу, прижимаясь друг к другу и поскуливая.
— Чудовища! Чудовища! — вскричал профессор, побледнев от ужасного открытия. — Чудовища, пожирающие человеческую плоть! Что за проклятие я вызвал из ада! Это творения дьявола!
— Дьявол, дьявол, да, дьявол, — забормотало одно из существ. Зловещее и злобное знание блестело в его скошенных глазах.
В этот миг профессор понял, в чем заключался его долг. Все колебания исчезли, и он принял решение — существа должны быть уничтожены, пусть даже вместе с ним самим.
Существа, обладавшие каким-то таинственным чувством или способностью, неведомой человеку, догадались о решении профессора почти сразу же, как только оно сложилось, и пали ниц, моля о милосердии. Стараясь умилостивить своего властелина, они сложили к его ногам подношения: открытки, карандаши, книжки с картинками — все, что он подарил им для учебы и развлечения — и молили его пощадить их жизнь, жизнь, которой он их наделил.
Молитвы и подношения были отвергнуты, и существа стали вести себя с открытой враждебностью. Они надеялись сбежать из своей тюрьмы, рвались к двери — единственному выходу из комнаты — и каждое появление профессора становилось битвой.
Их было нелегко ранить. Случайные удары прутом не оставляли никаких увечий или синяков. Можно ли их убить? Их телесное вещество напоминало по виду клейкое тесто и по консистенции походило на резину. Профессору никогда не удавалось в достаточной степени преодолеть отвращение, чтобы справиться с ним. Экспериментировать с существами он также не мог, но надеялся, что химикаты, которые он собирался использовать наряду с самыми мощными взрывчатыми веществами, быстро и досконально справятся с задачей их уничтожения.
Неустанные попытки существ взять над ним верх затрудняли приготовления. Стоило профессору погрузиться в работу, как существа окружали его и начинали со зловещим видом подкрадываться. Однажды, защищаясь, он уколол одно из существ острым инструментом и чуть не задохнулся от дыма, который поднимался от желтой вязкой жидкости, сочившейся из раны.
Существа впали в необузданную ярость и гнев. Спасаясь от них, профессор ретировался в кабинет и долго стоял у окна, стараясь избавиться от головокружения и слабости.
— Одно это сделало бы их грозными врагами человечества, — пробормотал он. — Гибель нескольких человек может привести к бегству армии. Теперь они достаточно размножились и, учитывая их дьявольские свойства, способны опустошить весь этот многолюдный город, если вдруг освободятся. Какой же я жалкий, бессильный творец! Если бы можно было вернуть время на несколько недель назад, с какой радостью я занял бы скромное место рядом с самым невежественным чернорабочим и никогда не посягал бы на прерогативы Всевышнего!
Спустя несколько часов рана существа зажила, и никаких следов повреждений не осталось; но у существ появилась новая причина бояться профессора. Они бродили по комнате, злобно перешептывались и бросали ему бесстыдные, оскорбительные слова.
В почте он нашел записку от жены, которая сообщала о прибытии в город известного ученого; организацией его визита профессор занимался несколько месяцев назад. Жена выражала большое недовольство его отсутствием и требовала, чтобы профессор явился на предстоящий банкет.
«Ты пойдешь, конечно, — писала она. — И, дорогой, приходи пораньше и удели немного времени семье. Мы уже много недель почти не видели тебя, и хотя я подчинялась твоим указаниям, порой мне так хотелось с тобой увидеться, что я испытывала соблазн нарушить все правила и смело пробраться к тебе. Малыш, который едва делал первые шаги, когда ты его видел, теперь бойко бегает на своих крепеньких маленьких ножках и отчетливо говорит “папа”. Приходи, дорогой! Несколько часов в нашем обществе позволят тебе отдохнуть».
Отдохнуть! Само небо не могло показаться несчастному заманчивей, чем мысль о доме. Его дорогая жена, спокойно живущая той жизнью, что даровало ей Провидение; милые дети, каждодневно и гармонично раскрывающие, как цветы свои лепестки, новые сокровища ума и тела — ему не суждено увидеть их зрелость, о чем он так мечтал. Он со стоном склонил голову и заплакал горькими слезами, отрекаясь от собственной утраченной жизни.
В день банкета работа была закончена. Ему оставалось только нажать на маленькую кнопку в полу. Тогда по комнате пробегут могучие потоки электричества и мгновенно приведут в действие такие колоссальные силы, что лаборатория тотчас обратится в пламя, чей жар не выдержит ни одно живое существо.