Взглянув на неимоверно увеличенную комету, намного более близкую, чем Луна, Норби вскрикнул от удивления.
— Хью! Там, на раскаленном добела фоне, темнеет какое-то огромное строение!
Они вместе глянули в окуляр. Сквозь газовую ауру тускло мерцала почти расплавленная поверхность кометы. На ней темнело гигантское пятно — сказочно-нереальное здание фантастической архитектуры, со скругленными углами и мрачно-красивой чуждой геометрией, но других построек не было, как и следов огненных вампиров.
После долгого осмотра и сотен отснятых снимков, Норби озадаченно заключил:
— Что-то здесь кроется, но не могу понять что. Если бы только я мог связать концы с концами!
— В чем дело? — спросил Хью.
— В чем? Да ведь на комете всего одно здание, пусть и громадное, как целый город. Конечно, в нем может поместиться не одна тысяча огненных вампиров, но это выглядит странно. И разве не подозрительно, что они отправляются в набег на Землю и не оставляют никакой охраны, ни единого часового?
— Не так уж и странно. В строении может скрываться много такого, что мы не способны увидеть.
Норби с сомнением покачал головой. Факты наводили на мысль, что у огненных вампиров где-то есть слабина, ахиллесова пята, которую они тщательно скрывают. Но где? По всему миру были сделаны бесчисленные фотографии огненных вампиров. Но как понять, который из них «Фтагуа, правитель Ктинга»?
— Эврика! — внезапно воскликнул Норби. — Нашел!
Хью посмотрел на него, словно на сумасшедшего:
— Нашли что?
— Слабину! Все огненные вампиры красноватые, а тот, которого видели мы, Фтагуа, голубоватый!
— Ну и что?
Дальнейшие объяснения Норби дать не пожелал.
Не мне рассказывать о социальном и экономическом коллапсе, из-за которого в 2332–2339 годах пошатнулся привычный порядок вещей. Думаю, я не ошибусь, если скажу, что в целом наша цивилизация почти скатилась в ту трясину, из которой некогда с таким трудом поднялась. Большинство людей расценивали будущее появление кометы как Судный день. К фатализму добавлялось желание урвать за оставшиеся годы все мыслимые и немыслимые удовольствия, что привело к повсеместному хаосу. В мире процветали беззаконие, беспорядки, преступность и пороки всех мастей. Ученые, правда, работали как одержимые, пытаясь придумать новое оружие разрушения, расщепить атом, взять под контроль законы звездной механики, изобрести космические транспорты, чтобы, за неимением лучшего, переправить население Земли на другую планету, но времени было слишком мало. Тот период охарактеризовался повальным исходом из Америки, что привело к серьезному перенаселению соседних стран и вызвало в них нескончаемые бунты и погромы, перемежавшиеся военными конфликтами.
Норби вынашивал планы — тайные планы. Секретность отчасти объяснялась тем, что он вел игру с призрачными шансами на успех, отчасти тем, что залогом последнего была тайна, и отчасти тем, что его жизни постоянно грозила опасность. За отказ пожертвовать собой, подобно Грюно, Хэнби и Хою, ученого заклеймили как труса и предателя, считали напрямую ответственным за сотни тысяч смертей. Он столкнулся с серьезными препонами в работе, но вопреки тому, что сильно сдал физически и совсем поседел, каким-то образом трудился дальше с тем непоколебимым мужеством, которое человек обретает в глубочайшем отчаянии. Поговаривали о взрывных работах вокруг Маунт-Вилсон, но, согласно декрету правительства, вся гора была объявлена запретной зоной. На вершину, где стояла обсерватория, отправлялся один груженый состав за другим. По официальной версии, там велись ремонтные работы, в которых уже давно назрела нужда.
Но пусть те насыщенные событиями годы описывает кто- либо другой, а я сразу перейду к судьбоносному дню 17 июля 2339 года.
— Уверен, что правильно понял все указания? — озабоченно спросил Норби у Хью, стоявшего с ним на вершине горы Уилсона.
— Да, — и Хью кратко их повторил.
Седоволосый мужчина кивнул, и они заняли позиции.
На месте бывшей вершины теперь зиял глубокий кратер, как будто горе оторвало макушку извержением вулкана. Управляемые взрывы и тщательный камуфляж были делом рук человеческих и успешно справились с задачей — создать иллюзию, будто здесь произошел природный катаклизм. Недалеко от центра ямы лежало нечто вроде большого плоского валуна, на котором стоял Норби.
Стены кратера поднимались почти отвесно на пятьсот футов, до самого верха перемежаясь с ярусами уступов и площадок неправильной формы. Хью направился к самой широкой из них. Случайный зритель поразился бы, увидев, как он исчез, словно пройдя сквозь камень.