Наклонности малыша Эндрю приводили Джулию в ужас. У нее вампиры вызывали не восхищение, а страх. Будучи набожной православной христианкой, она постоянно таскала детей за шесть миль в деревянную церковь Святого Иоанна Златоуста, что на Салин-стрит, и заставляла исполнять бесконечные ритуалы очищения. И несмотря на это, уже среди самых ранних рисунков Энди есть изображения летучих мышей и гробов. В 1930-х годах, когда Дракула находился в очередном изгнании, американская «желтая» пресса сходила с ума по вампирам не меньше, чем по кинозвездам. Существовал целый ряд популярных периодических изданий — «Таинственные истории» («Weird Tales»), «Пикантные истории о вампирах» («Spicy Vampire Stories»), — посвященных почти исключительно светской жизни вампиров. Просматривая вслед за маленьким Энди эти журналы, понимаешь, каково это: знать, что праздник, на который достать приглашение ты не имеешь ни малейшего шанса, продолжается, даже когда ты уже давно спишь в своей постели. Чтобы получить приглашение, нужно было в буквальном смысле умереть. В Вене, Будапеште, Константинополе, Монте-Карло и в поместьях и замках, полумесяцем разбросанных по Европе, короли и королевы вампиров правили свой бал.
Юный Эндрю вырезал из журналов портреты и фотографии, которые хранил потом всю свою жизнь. Ему больше нравились фотографии, особенно смутные и расплывчатые отпечатки тех избранных, чей образ с трудом улавливали фотокамеры и зеркала. Он сразу понял, что существа, лишенные возможности видеть себя в зеркале, должны высоко ценить портретистов. Он писал, вполне в жанре «писем от поклонника», таким звездным вампирам, как де Лионкур Парижский (de Lioncourt of Paris), Эндрю Беннетт Лондонский (Andrew Bennett of London), Белорус Розоков (the White Russian Rozokov). Но всем прочим живым мертвецам он, понятное дело, предпочитал вампиров-детей, бессмертных, навечно застрявших в детстве, о которых Ноэль Ковард (Noel Coward) поет в «Бедней мертвой крошке» («Poor Little Dead Girl»). Его ценнейшим сокровищем в детстве был портрет с автографом, изображавший умершую в мучениях Клаудию, подопечную элегантного де Лионкура. Среди себе подобных она считалась образцом совершенства, архетипической фигурой. Позже Энди использовал этот образ — предмет с подписью, полученный в дар от Ночной Жизни, — в одной из своих шелкотрафаретных работ, названной «Кукла-вампир» («Vampire Doll», 1963).
Это увлечение живыми мертвецами ставило Энди в авангарде моды. В Америке было еще очень мало вампиров, и даже те, кто здесь родился или обратился, стремились сбежать в Европу, которая была им все же более сродни. В конце Первой мировой войны среди вампиров поднялась настоящая паника: вернувшиеся солдаты принесли в своих жилах порченую кровь, и в 1919 году вспыхнула эпидемия. Народилось потерянное поколение, все представители которого вынашивали в своих телах палящий недуг, в несколько месяцев пожиравший их изнутри без остатка. Они были страшным доказательством того, что вампиры никогда не приживутся в Новом Свете. Конгресс принял акты против распространения вампиризма: исключение делалось только для строжайше регламентированных ситуаций. Дж. Эдгар Гувер считал, что наибольшую угрозу американскому образу жизни представляют коммунисты, вампиры же стояли в его списке на втором месте, и только третье место отводилось организованной преступности. В 1930-х окружной прокурор Нью-Йорка Томас Дьюи организовал настоящий крестовый поход против наплыва итальянских вампиров; в результате глава клана Никколо Каваланти и его приспешники были успешно депортированы. На Юге воскресший Ку-Клукс-Клан жестоко пресек возможное возрождение союза вампирских кланов в Новом Орлеане и по всей дельте Миссисипи.
Америка, подобно Джулии Уорхол, считала всех без исключения вампиров отвратительными чудовищами. И все же был в них особый, жутковатый блеск, который притягивал Энди. Во времена Великой Депрессии мимолетные проблески светской жизни, которую вели иные существа на другом континенте, впечатляли и соблазняли. Первым голливудским актером, который специализировался на живых мертвецах, стал венгр Пол Лукас (Paul Lucas) — начиная с «Лица со шрамом» («Scarface», 1932) и до «Дома Рутвена» («The House of Ruthven», 1937). Снимались в кино и несколько настоящих вампиров: Гарбо, Малакаи (Malakai), Шевалье Футен (Chevalier Futaine). С расцветом фашизма и началом Второй мировой войны в Америку потянулась вереница вампиров-беженцев из Старого Света. Законы были пересмотрены, в результате чего некоторые действия были объявлены «временно» допустимыми, а пока по приказу Гувера ФБР, постоянно понукаемое американскими «охотниками на ведьм» — кардиналом Спеллманом и отцом Колином, — составляло досье толщиною с пару кирпичей на каждого вампира — и на старших, и на вновь родившихся. Сам Дракула, поскольку нацистская евгеника попыталась вычистить из рейха носителей его крови, присоединился к союзникам, и вампирское подполье в оккупированной Европе сотрудничало с освободительными силами.