Представьте мое удивление да и негодование, когда я увидел, что те– лежка опрокинута, припасы и посылки разбиты и валяются в пыли на улице деревни, а Миллер, бледный, с окровавленным лицом, стоит, прислонившись к избе.
Вокруг озверевшая толпа: кричат, машут кулаками.
Конечно, я тотчас же бросился на помощь. Увидав меня, толпа оконча– тельно пришла в бешенство.
– Вот он, вот он, еретик поганый, проклятый американец, это он со своим дьяволом, хозяином привез к нам смерть. Убить его, убить, – крича– ла толпа.
Все бросились на меня.
Но я огрел нагайкой передних, и они отступили. Взяв револьвер, я ска– зал:
– Кто двинется, тот будет убит! Клянусь вашим Богом.
Трусы отступили еще.
– Ну, теперь говорите, что вам надо. В чем дело, чем вы недовольны?
Разве деревня не процветает и не богатеет с тех пор, как мой господин поселился здесь? Разве он мало помогает вам? Поддерживает бедных и больных? Ну, говорите.
– Все это так, сударь, – ответил старый седой крестьянин, выходя впе– ред, – ваша правда, мы, с приездом вашего господина, забыли и думать о нужде.
Но вот, беда, за эти три месяца у нас больше покойников, чем за весь прошлый год, и все молодые, и болезнь какая-то невиданная: сегодня здо– ров, завтра умер. Ребята и думают, что не ваш ли барин привез какое-то поветрие из-за моря. Говорят, ведь там и Бога нет и живут люди не кре– щенные.
– Что вы, господа, – говорю я им, – да мы такие же христиане, как и вы; также молимся Пресвятой Деве, а смерть всякому назначена от Бога.
– Немного затихли, – продолжал Смит, – стали шептаться, спорить.
Я тем временем посадил Миллера к себе на седло, на всякий случай.
Вдруг бежит баба, волосы косматые, платье ободрано и кричит:
– Ратуйте, люди Божие, умерла моя девочка, черный черт ее задушил, сама видела, своими глазами видела. В бархате он весь и навалился на ре– бенка и давит, а как увидел меня, так и пустился бежать да прямо к зам– ку. Я хотела его схватить, так, вишь, как меня отделали. – Все это она кричала бессвязно, прерывая слезами и проклятиями.
Толпа вновь ринулась на меня, тут я счел за лучшее удирать. На счастье, подо мной был наш Павлин – в одну минуту он смял передних, зад– ние отскочили, а он вынес нас с Миллером на дорогу.
Догнать его, конечно, никто не мог, и вот мы здесь. Ворота заперты, что прикажете делать дальше?
– Да я их деревню с землей сровняю, выдумать что: я привез на них смерть, – опять вскипел Гарри. – Сейчас же дайте знать полковнику и про– сите роту солдат, расходы все за мой счет.
Смит хотел удалиться.
– Постойте, Смит. Гарри, выслушай меня, или, вернее, нас, – сказал Джемс.
– Мы все здесь свои, Смита я считаю за храброго и испытанного слугу, а потому хочу говорить и при нем. Это необходимо.
– Да, Гарри, как это ни дико с первого взгляда, но деревня отчасти права, считая нас причиною ее несчастья, – продолжал Джемс.
– Что, что мы привезли смерть? – спросил Гарри, выпучив глаза.
– Нет, не привезли, а, как бы выразиться, напустили смерть на ее жи– телей, – продолжал Джемс.
Гарри посмотрел на доктора и тот ясно прочел вопрос: «Когда он сошел с ума?»
– Джемс здоров, он не сумасшедший, ты сейчас в этом убедишься, – от– ветил доктор.
Джемс от имени всех начал посвящать Гарри и Смита во все наблюдения, изыскания и, наконец, выводы.
Рассказано было видение Райта в Охотничьем доме; случай с Жоржем К., принятый доктором за лунатизм; появление голубой красавицы на балу и на озере.
Указаны места, освещающие дело, в письмах Карло и в дневниках учителя и Риты.
Сопоставлены детали, сопровождавшие смерть виконта Рено, корнета Визе и, наконец, Жоржа. К.
Наконец он признался в попытке уничтожить вампира и в спуске в новый склеп. В попытке, кончившейся так бесславно, потерпевшей полное фиаско.
Вначале Гарри недоверчиво улыбался, думая, что его мистифицируют, но чем дальше, тем становился серьезнее и только потирал лоб.
Когда Джемс кончил, Гарри вскочил и быстро прошелся несколько раз по комнате.
– Это черт знает, что такое, какая-то сказка из тысячи и одной ночи,
– воскликнул он. – А впрочем, друзья мои, в ваших словах есть много правды. Ура нашему Шерлоку Холмсу, – улыбнулся он в сторону Джемса.
Мне и самому уже не раз приходило в голову задуматься над загадоч– ностью здешних событий, – продолжал Гарри. – Люди мрут, как мухи, то и дело говорится о каких-то не то снах, не то видениях, пропавшая голубая красавица, розовая записка… а тут еще и собственные приключения.
– До сих пор я ничего не говорил вам отчасти потому, что сам не мог дать себе ясного отчета, отчасти боялся ваших насмешек.
Ну, а теперь я вам расскажу, слушайте, – начал Гарри.
Это было еще в Охотничьем доме, в которую из ночей – не помню.
Я лег спать. Вы все знаете, что спальня моя была третья по коридору, немного больших размеров, чем остальные спальни, но все же с одним ок– ном, выходящим в сад.
Сад в этом месте густо зарос сиренью и черемухой. Цветущие ветки так и лезут в открытое окно.
Мне не спалось.
Я пробовал лежать тихо, не шевелясь; пробовал, по совету доктора, считать до ста; старался думать об устройстве замка.
Ничего не помогало, сон бежал меня…
Подушка казалась нестерпимо горячей, жесткий сенник казался мягкой периной – чего я не переношу.
Я уже хотел вскочить на ноги, как на меня повеяла отрадная прохлада, точно тысячи крыльев навевали ее…
Комната наполнилась какими-то образами, в душе проснулись неведомые желания. Образы, вначале неясные, неопределенные, начали мало-помалу становиться виднее и реальнее. Конечно, вы уже догадались, что это были образы прекрасных женщин.
Но это не были настоящие женщины, т.е. я хочу сказать, это не были современные женщины.
Лица и тела их были темного, бронзового цвета, точно тропическое солнце обожгло их нежную, атласистую кожу. Черные волосы прихотливо под– няты и заплетены в сотни мелких косичек. У большинства на головах яркие перья тропических птиц. Вместо одежд на бедра накинуты шкуры леопарда, у иных весь костюм заключался в золотом поясе.