Смит, этот храбрец, был белее полотна; у Карла Ивановича дрожала че– люсть; Гарри грыз свою сигару, а Райт крикнул:
– Рому и стаканы.
На Джемса жалко было смотреть: до того поразила его неудача. Он осу– нулся, точно похудел и постарел в эти несколько часов.
За первой бутылкой рома последовала вторая и третья.
Слуги с удивлением посматривали на господ: бледные, молчат, пьют.
Райт, вечно спокойный, невозмутимый, ударил кулаком по столу и вскри– чал:
– А я «его» выслежу; нам двоим на свете не жить! «Не мертвый», «не мертвый». Я ему покажу, какие бывают мертвые.
Райт расходился и хотел тотчас же снова спуститься в склеп.
С большим трудом Джемс уговорил его идти спать.
XIX
Назавтра, с самого утра, в замке начался переполох.
Караульные требовали от Смита расчета, говоря, что служить в доме, где водится чертовщина, они не могут… Покойники в склепе всю ночь хо– хотали, визжали, шумели…
Рассказы караульных начали волновать и другую прислугу.
Смит, конечно, объявил, что караульные были пьяны, после гулянки на деревне, и тотчас же их рассчитал.
На деревне опять было два покойника; но так как оба были заклятые пьяницы, то молва решила, что они опились дарового угощения. Зато в зам– ке на господ эти смерти произвели тяжелое впечатление.
Целый день Карл Иванович и Джемс читали и толковали непонятные места в старой книге «о ламиях», призывали на помощь доктора… но дело вперед шло плохо. Райт стоял на одном, что пойдет в склеп караулить; Джемс не допускал мысли отстать от него.
Карл Иванович тщательно осмотрел, крепки ли цепи пентаграммы, и, нес– мотря на воркотню Райта, набил его и Джемса карманы чесноком; даже на шляпы прикрепил по пучку этих белых вонючих цветов.
На закате солнца Райт и Джемс начали спускаться в склеп, с тяжелым чувством провожали их товарищи.
В склепе по-прежнему было темно и сыро… Освещая себе путь фонарями, Джемс и Райт дошли до противоположной стены, где была дверь из склепа в сад. Они расположились по обе стороны так, чтобы видеть друг друга.
Райт поставил свой фонарь на перекладину большого черного креста, а сам сел к его подножию. Джемс предпочел поставить свой фонарь на мо– гильную плиту, рядом с собой. Он рассуждал так: обопрешься о крест, бу– дет удобнее сидеть – ну, против воли и задремлешь. Да и фонарь, на вся– кий случай, иметь под рукою не мешает.
Положим, у меня еще есть карманный потайной фонарь, ну, а все же луч– ше.
Затем Джемс начал осматриваться: перед ним выступали гробы, кресты, плиты, урны и другие памятники.
Захоронение в склепе было смешанное: часть гробов стояла на поверх– ности, часть была опущена в могилы и украшена памятниками.
Благодаря темноте и обширности склепа противоположных стен не было видно. Воздух был тяжелый, затхлый.
Джемс посмотрел на Райта; тот сидел спокойно и огонек его сигары по– казывал, что он бодрствует.
Жутко. Тихо.
В голове Джемса начали проноситься образы прошлого. Детство, юность, жизнь, полная приключений, знакомств и дружба с Райтом. Вот они большой компанией охотятся в прериях; дичь интересная и опасная – буйволы.
Только на третий день охоты напали на большое стадо, и они с Райтом так увлеклись преследованием животных, что отделились от общества и уг– лубились далеко в прерию.
Когда, наконец, повалили огромного быка, за которым они гнались, то увидели, что солнце закатилось, а лошади так измучены, что нечего и ду– мать о немедленном возвращении в лагерь.
Эта случайность мало смутила охотников. Мысль провести ночь одним нисколько их не пугала.
Теплые одеяла, вода, фляжка вина, небольшой запас сухарей и огромный запас буйволова мяса – от только что убитого быка – обеспечивали не одну ночь.
Стреножили лошадей, развели костер и хорошо поужинали.
Хотя все было спокойно кругом, решили спать по очередей это, как ока– залось потом, спасло их от гибели.
Ночью, на прерии, появились индейцы – они тоже охотились за буйволами и, конечно, не отказались бы от двух скальпов белых.
Индейцы расположились как раз в том же направлении, где находился и лагерь охотников, и таким образом они очутились между ним и заблудивши– мися.
Целую неделю пришлось Райту и Джемсу скитаться по прерии, скрываясь от хищных взглядов индейских воинов.
Вот тут-то они и оценили друг друга и вернулись в свой лагерь зака– дычными друзьями.
Джемс так погрузился в воспоминания, что забыл все окружающее; вне– запно он очнулся.
Все по-прежнему тихо, только клубы дыма, окружающие Райта, показыва– ли, что времени прошло немало.
И вот кажется Джемсу, что кто-то шевелится в темноте.
Он всматривается.
В самом деле, из темноты вырисовывается голова, бледное лицо с блес– тящими, злыми глазами; вот показывается одна рука: длинные, худые пальцы с заостренными, крепкими ногтями впиваются в край могильной плиты; вот и другая рука: ногти царапают камень, и сильным напряжением рук… тело ползет и ползет из могилы…
Тихо, неслышно, поднимается «не мертвый» из мира смерти и выходит из гроба.
Джемс не сомневается, что это старый Дракула. «Не мертвый» подходит к Райту и сбрасывает фонарь на землю. Тот потухает.
Затем «не мертвый» начинает кружиться около Райта, стараясь сузить круги.
Из темноты появляются две женщины ослепительной красоты; они прибли– жаются, в свою очередь, склоняются к сидящему, протягивают руки: являет– ся впечатление, точно все они трое хотят загипнотизировать капитана, опутать его невидимой сетью.
Страшным напряжением воли Джемс прерывает свое оцепенение, хватает револьвер и стреляет в Дракулу.
От выстрела и последний фонарь тухнет. Гул выстрела, темнота; по склепу проносится точно ураган; что-то толкает Джемса, и он падает на колени.
В то же время слышно, что дверь из сада открывается; появляются люди с фонарями; с лестницы капеллы слышны голоса доктора и Карла Ивановича.
Выстрел Джемса услышан, и друзья его спешат подать ему помощь.
Райта и Джемса выводят на воздух. Они оба невредимы. Райт откровенно признается, что ничего не помнит, и чувствует страшную тяжесть в голове.
Джемс отделался еще легче: у него только ссадина на колене.