— Будет и мисс Дэзи, — произнес гость, как бы ненароком отводя глаза в сторону.
— Будет? — Зенон на мгновение заколебался… — Что же касается Джо, то я совсем не обещаю влиять на него в этом направлении; впрочем, полагаю, что он и так чересчур поглощен спиритизмом.
— К сожалению, так было только раньше, а со времени приезда Магатмы он оставил свои прежние убеждения и покинул братьев… Ах, с мистером Джо дело обстоит очень плохо, очень плохо… вы ведь знаете?
— Решительно ничего не знаю!
— Это не тайна, я могу говорить об этом, хотя мне и тяжело, но если вы не хотите слушать, если… — и он замялся.
— Напротив, мне важно все, что касается Джо, — обеспокоился Зенон его тревожным тоном.
— Он занялся факирскими экспериментами и под руководством Магатмы готовится стать йогом. Вы давно его видели?
— Три дня тому назад. Я думал, что он уехал, так как в квартире его нет.
— Он наверняка дома. Вот уже два дня как он сидит запершись, на одном месте, без движения, без воды, без пищи и намерен сидеть так до тех пор, пока не увидит самого себя, пока не раздвоится. Опасный эксперимент.
— Я с ужасом слышу об этом, он мне ничего не говорил о таких занятиях.
— Мы узнали об этом только вчера на сеансе. Нам сообщила мисс Дэзи.
— Нет, если б даже пришлось взломать дверь, я проникну к нему, я должен вырвать его из этого безумия. Очень вам благодарен за сообщение.
— Мы в страхе за него, он не принимает никого из братьев, порвал все отношения с нами, а если еще попадет под власть мисс Дэзи…
— Тогда — что?
— Тогда может погибнуть навек! — мрачно шепнул мистер Смит, рассматривая на камине фарфоровые вещицы.
— Господи, кто же она, наконец, эта мисс Дэзи?
— Тайна… никто не знает… и не следует спрашивать!.. — почти кричал он, зажимая уши, чтобы не слушать вопросов.
— Почему тайна? Мне уже начинает казаться каким-то шарлатанством эта дутая тайна.
— Берегитесь, не раскрывайте этой тайны! Есть вещи, к которым нельзя прикасаться простым любопытством, которые за это мстят! Ты — «неверный» и, как ребенок, играешь с огнем, не зная, что он каждое мгновение может поглотить тебя… Ах, предупреждаю, держитесь дальше от мисс Дэзи — это зловещий огонь. Мы сами боимся ее. Она является на сеансах и производит такие чудеса, о каких никто не мечтал, открывает поразительные вещи и провозглашает такие истины, что… что мы имеем основание бояться… имеем основание бояться ее власти и подозревать, что она посланница не Господа, а — «его»… Может быть, даже воплощение…
— Чье воплощение? — тихо спросил Зенон, невольно вздрагивая.
— Бафомета! — со страхом прошептал мистер Смит, и вынув из жилетного кармана щепотку соли, стал суеверно сыпать ее вокруг себя.
— Бафомета? — переспросил Зенон, ничего не понимая.
— Тише! Не станем больше произносить этого имени! Боже мой! — вдруг крикнул он, падая на стул, потому что раздался близкий и страшный крик пантеры.
Зенон выбежал в коридор; ему показалось, что Ба ревела у самых его дверей, но коридор был совершенно пуст.
— Должно быть, рычит в клетке, может быть, голодна, — объяснял он, стараясь сохранять спокойствие.
— Нет, нет, в этом должен быть какой-то смысл! Я ведь еще не знаю, является ли Ба только животным, не знаю…
— А чем же она является? Не самим ли Бафометом? — издевался Зенон.
— Тише, тише!.. Несчастный, не знаешь, что так произнесенное имя могло в этот миг для кого-то стать смертью, несчастьем, болезнью…
— Каким же это образом? Подхватывает на рога и уносит на Бланкенберг? — продолжал он издеваться.
— Все представляет из себя страшную загадку. Нас окружает мрак, в котором таятся ужас и вечная смерть. Есть слова убивающие, есть имена, от звука которых рассыпаются миры, есть желания, возникающие против нашей воли, есть мысли, от которых зависит движение звезд. Мы, как слепорожденные, ощупью блуждаем в вечном мраке, пока не настанет день освободительницы-смерти, мы с отчаянной верой придерживаемся земного праха и зовем громким голосом: ничего нет, кроме нашей слепой глупости! Но мир еще прозреет, мучительно прозреет! Пусть он побивает камнями пророков, пусть издевается над собственной душой, он все-таки должен быть спасен силой нашей веры и желаний, мы выведем его из бездны, выведем из греховного плена. Наша истина спасет мир! Но пока еще Тот царит и правит миром, гнездится во всех сердцах, подстерегает, ведет смертную борьбу с Богом… — с жаром шептал он, поднявшись с места.