На стороне полукровки был многолетний опыт драк за еду и магия, на стороне Степана авторитет и армейская подготовка. Обычно заканчивалось тем, что кто-то из них сбрасывал противника в канаву — остудить пыл.
Вот сидел сейчас Веце, очищал себя магией и вздыхал. Под глазом у вампира набухал крупный синяк, но ни вампир, ни полукровка не чувствовали себя победителями. Пацан — потому что уже который раз позволял сбросить себя в канаву, ведь если кинуть туда хозяина, то сушить и вычищать потом все равно придется самому.
Степан злился, что до Веце не доходят простые неписаные истины. И оба раздраженно думали о том, что жить под одним небом для них невозможно.
Вампир потер наливающийся синяк и искоса глянул на деревню, там с самого утра наблюдалось необычное оживление.
— Скорей бы этот месяц кончился. — вздохнул попаданец. Вот разблокируется магия, и сразу отправиться в свой дом, помоется, как человек, и выспится на нормальной кровати.
— Так привыкли к магии? — насмешливо фыркнул Веце, доставая из волос какие-то слизкие нитки и овощные очистки.
— Вроде того. — пожал плечами вампир. Не говорить же, что опять собирается кинуть полукровку.
— Кстати, когда уходить будем? — уточнил полукровка, пятерней вычесывая из волос оставшийся мусор.
— Куда? — вампир с вялым удивлением глянул на Веце. Неужели мелкий уже пронюхал про дом и дальнейшие планы Степана?
— Куда-нибудь. Нас, наверно, уже к завтрашнему вечеру вытравят отсюда. — Веце бросил пристальный взгляд на другой берег канавы, сегодня дети там не ходили, да и вообще никто не приближался к окраине деревни. — Кто-то из местных предложил поохотиться на вампиров. — пояснил полукровка. — А вы как раз вампир. Вот совпадение, правда?
— И мы на территории Вальдернеских… уму непостижимо. — вздохнул попаданец, качая головой. Дожидаться начала охоты они, разумеется, не могли.
— Так вы ж теперь дикий вампир, ничейный, такого и Вальдернеские забить могут. Раз вампир одиночка, а не с клановый, так еще и бродит один, значит либо больной, либо преступник. А вы у нас как раз больной преступник. Все законно.
— Кха-кха, ну ты и…
— Скажите еще, что не болеете. Третий день кашляете, как чахоточный. — полукровка почесал затылок той самой веткой, которую ему подарил хозяин. Признаться, вампир был совсем плох: это Веце мог сказать, как тот, кто почти ежедневно со Степаном дерется.
Сил у господина поубавилось, да и временами начинало ныть клеймо, так сильно, что вампир не мог спать и едва дышал. Хозяин об этой проблеме не говорил, Веце сам заметил, бывало, сидят они вечером, а попаданец вдруг застанет, как статуя, и не двигается, а лицо белее мела и зрачки сужены. Полукровка попытался как-то раз вампира растолкать, чтоб не пялился таким жутким стеклянным взглядом, но хозяин упал наземь, болезненно прошипел что-то на своем попаданском, и не вставал минут пятнадцать, пока не отпускало.
— Я не преступник. — возразил Степан, когда приступ кашля унялся. Вот только простуды ему не хватало для полного счастья.
— А я не соучастник. — согласился полукровка, настойчиво кивая.
— И что же такого я сотворил, чтоб это натянуло на преступление? — полыхнул негодованием вампир.
— Априош. — Веце бросил камень в сторону и искоса, с полуприщуром взглянул на хозяина.
— Уж ты-то не вправе мне об этом говорить. — попаданец был готов услышать подобный упрек от кого угодно, но не от Веце. И даже немного пожалел, что не скормил этого поганца монстрам.
— Почему вы тогда выбрали меня, а не их? — тихо спросил полукровка, растерянно вороша палочкой сухую листву. Веце часто задавался этим вопросом, но все не мог понять, хотя они уже и говорили об этом.
— Ты не воткнул бы мне нож в спину. — просто ответил Степан. Веце поднял скептический взгляд на хозяина. И как этот вампир не понимает?
— Но я был тем, из-за кого с вами вообще всё это случилось. — как можно суше сказал полукровка, но голос всё равно предательски дрогнул в конце. — Разве это не нож в спину, не предательство? — и глаза непонимающе уставились на попаданца, — Почему вы простили мне это? Почему?
Степан вздохнул, все же Веце, хоть и сильно старше, еще ребенок. Вампиру было все понятно, очевидно, и он улыбнулся одними глазами, ответив.
— Потому что ты никогда не хотел по-настоящему навредить мне. И я это знал.
— Но разве это умаляет мою вину? — полукровка неуверенно поднял взгляд, пальцы комкали край рубашки.