1) Были упразднены почти все свойства вампира, перенятые у выходцев с того света. Исчезли людоедство, удушение людей, вызывание у них болезней (осталось только энергетическое истощение, имеющее косвенное отношение к прежнему вампиру), поедание солнца и луны, приверженность к телам грешников и т. д.
Сохранилось качество вампира, из-за которого началось его превращение, — неутолимая жажда крови. Казалось бы, человеку несвойственно пить кровь — грамотный читатель должен понять, откуда берется вампирская жажда. Но, как ни парадоксально, кровь сыграла огромную роль в очеловечении вампира. Благодаря крови родился на свет добрый вампир — тот, кто отказывается от нее, хотя по-прежнему испытывает жажду.
Феномен вампирской эпидемии не мог быть истолкован в фольклоре. Движущий вампиром дух, охотится ли он за душой жертвы или желает обрести плоть, не заинтересован в посмертной активности обескровленного им тела. Языческие боги пили кровь жертв, христианский Бог поил Кровью людей, люди пили кровь друг друга, но никогда духи и люди не обменивались кровью. Граф Дракула осуществил обмен не как дух, а как человек, стремящийся к кровному сродству с другим человеком.
Еще один пережиток замогильного существования — лежание в гробу — в настоящее время фактически упразднен. Уже в «Дракуле» гроб являлся не столько естественным местопребыванием вампира, сколько ложем для ночевки. Извлеченный с кладбища, он напоминал походную кровать, которую возит с собой человек, испытывающий потребность в ночном отдыхе.
2) Исчезли все нечеловеческие детали в облике вампира: раздутое тело, красные глаза (или чернота), длинный острый язык, полая спина и всевозможные уродства. Появились аристократическая бледность, худощавость, стройность, заостренные клыки (это нечеловеческое качество обуславливалось питием крови). Были усилены такие свойства «ходячего» покойника, как физическая мощь, прыгучесть, стремительность. Но они свидетельствовали не о принадлежности к иному миру, а об идеалах нашего, уважающего «крутизну».
3) Вампирами были названы живые люди, оставившие след в истории. Естественно, никто из них кровь не пил, но легенда заставила их пить кровь для того, чтобы доказать человеческую природу вампира. Первыми в этом списке были представители «мрачного» Средневековья. Затем он пополнился за счет политических деятелей, врагов прогресса, разрушителей государства и т. п. Большинство из них оцениваются метафорически, ведь нынче мало кто поверит, что Гитлер и Сталин, большевики и демократы практиковали питие крови, как Людовик XI и Влад Дракула, или купание в ней, как Елизавета Батори. Однако в рамках массовой культуры такое возможно (Гитлер-вампир, южане в североамериканской войне штатов).
4) Вампир усвоил человеческие чувства: любовь и ненависть, сострадательность и жестокость и т. д. Так как по ходу действия в вампира превращался не мертвец, а живой человек, он переживал свое превращение по-человечески и вопреки замыслу автора оставался человеком.
5) Вампир перенял у человека особенности его поведения: светский этикет, безупречные манеры, квазинаучные способности (гипноз, телепатия), принадлежность к определенной расе, нации, профессии.
6) Вслед за людьми вампиры начали объединяться в сообщества, разбиваться на классы, выбирать лидеров, принимать законы, основывать тайные кланы с четко выработанной структурой и, наконец, вести войны — с людьми, с подобными себе, с другими чудовищами.
Предпринимались безуспешные попытки остановить эволюцию вампира. Когда в конце XIX — начале XX в. в Западной Европе пробудился интерес к мистике, к вампиру вернулась часть свойств духа: невидимость (Мопассан, Баринг-Гоулд), призрачность (Херон, Капуана, Форчун), уродливость оживляемого им трупа (Мурнау). Но должного развития эти свойства не получили, и в современной культуре их роль невелика. Нынешние маньяки и оригиналы подражают живым кровопийцам, а не духам и мертвецам.
Согласно гипотезе Кланицая, в XVIII в. вина была переложена с живой ведьмы на мертвого вампира. В наши дни вампир стал живым, и вину с него сняли. Этому посодействовали толкователи вампиризма. Они уделили внимание, во-первых, жертве преждевременного погребения, обижаемой невежами; во-вторых, жертве редкого заболевания, нуждающейся в сочувствии окружающих; в-третьих, обладателю мощной «энергетики», ищущему признания в обществе.