Виктор с достоинством прошествовал за ней и молча закрыл двустворчатые двери. В тишине громом среди ясного неба прозвучал мечтательный голос Фигли.
- Какая женщина...
- А что там с ночным горшком? - осторожно поинтересовался фон Лущь.
- Это надо видеть, - со вздохом отозвался Луи, - Кстати, именно в этой комнате будем вора ловить. До сих пор удивляюсь, что все так удачно сложилось.
- Да, меня это тоже несколько обескураживает, - произнес Этьен, задумчиво наблюдая за Вильямом, тот старался не пересекаться с ним глазами.
Потом не выдержал и признался.
- Я не знаю, почему я вспомнил про тот брильянт. Просто, я все думал, его же при Тодди не нашли, значит, должен же он был куда-то деться. Скорей всего, раз мной не вышло расплатиться, брат отдал его за свой выезд за рубеж.
- А с комнатой как же? - тут же спросил Лу. - Ты ведь не меньше моего удивился, когда выяснилось, что твои ребята именно для меня её отвели и обустроили.
- Я не знаю. - Тихо ответил Вильям. И пока вампиры молчали каждый о своем, вдруг сказал. - Отец сказал, что мама предвидела свою смерть, поэтому отказала моему настоящему отцу в праве видеть, как она умрет.
Этьен накрыл глаза ладонью. Трое других вампиров уставились на мальчишку оборотня во все глаза. Первым заговорил Вилькруа.
- Когда же ты научишься говорить со мной?
Вильям промолчал. Он не испытывал стыда, только облегчение. Он и не подозревал, что сможет вот так, при всех, заговорить о матери. Она всегда была для него запретной темой.
- Ладно, - прокашлялся Фигли, - Вы это потом... ну, обсудите, что ли? - И ловко сменил тему, - Каков наш план?
У вора не было шанса уйти. Правда, он об этом не подозревал. Слишком привык надеяться на свою нечеловеческую силу, которая ни раз его спасала из различных передряг. Но не сейчас. Ведь еще никогда ему не приходилось напрямую сталкиваться с не людьми и их силой.
Его звали Ферджинальдом, но он предпочитал сокращать до Ферджи. О фамилии он тактично умалчивал. И вообще старался о ней не вспоминать. Воровал давно и с удовольствием. Головы никогда не терял, но по-настоящему попался только пол года назад.
Осень - не его время года. Он любил её, она его терпеть не могла. Все время устраивает какие-нибудь подставы. В прошлом году, она превзошла саму себя.
Ферджи подрядился утащить из одного особнячка шкатулку с драгоценностями. Утащил, а когда отдавал заказчику, тот взял и завербовал его. Как? Просто. Это у вампиров и оборотней однополые связи в порядке вещей, но человеческая церковь жестоко осуждала их. Но Ферджи всегда привлекали именно мужчины. Он сходил по ним с ума. Но боялся хотя бы намекнуть о том, как они ему нравятся. Например, заказчик. Он был весьма интересным мужчиной и купил его именно тем, что не отшатнулся, когда оказалось, что целует не девушку, а парня. Молодого, симпатичного, с нежной кожей, платиновыми волосами, колдовскими глазами, но парня. С тех пор безликие раньше мечты наполнились запахом и вкусом.
Он представился как Эверест. Ферджи знал, что имя вымышленное. Но ему было все равно. Первая любовь жестока. И, пусть, в его случае она была не первой, иначе он в четырнадцать не ушел бы из дома, но яркой и наполненной определенностью она была впервые. Раньше он мог только мечтать. Представлять себе, каково это целовать мужчину, каково ласкать и принимать, пусть скупые, но ласки. Он стал жадным до прикосновений, ему хотелось большего. Но Эверест все оттягивал самое главное блюдо их маленькой интимной игры. Ферджи сходил с ума от желания и сладостного томления. Ожидать и надеяться было волнующе. Он знал, чего ждет, точнее, кого. Но... не дождался.
Что стало с Эверестом, он не знал. Но был уверен, что тот не бросил его, просто вынужден скрываться по неизвестным пока причинам. Ведь иначе он бы точно забрал у него ту вещь, так? Ферджи знал толк в камнях. Научился разбираться. Что поделать, профессия? Или, точнее, будет сказать, призвание. Он приблизительно представлял, сколько может стоить такой камень. И даже начал догадываться про проклятье, потому что, как только исчез Эверест и Ферджи, опасаясь, что тот может забрать камень из тайника и без него, перенес изящную безделушку, как называл её любовник, совершенно в другое место. Теперь, если бы Эвересту понадобилось забрать его, ему бы пришлось прийти прямо к Ферджи. Он ждал. Но тут случилась эта история с дракой.
Появление вампира Луи и его напыщенного и самодовольного друга оказалось для Фержи полной неожиданностью. Он не заподозрил подвоха. Правда, был момент, когда он не на шутку испугался, что раскрыт. Когда Вильям сдернул с него очки. Но тот, оказывается, просто нашел еще один способ унизить. Будь Фержджи на самом деле девушкой, рассвирепел бы, обозвал хамом, залепил бы пощечину. Но он сдержался. К тому времени тема разговора его уже увлекла и напугала. Его холодный пот прошиб, когда он услышал рассказ Луи. Про шепот, плачь, голоса, шаги. Все это было. Но началось совсем недавно. Значит, время еще есть. Осталось только добыть шкатулку. Если, чтобы её поднять, нужна сила двух человек, то он должен справиться. Это дело как раз для него.
Странности начались уже на подходе. Но вор, казалось, их не замечал. Он думал, ночь - его время. Им двигало желание спасти собственную шкуру, рассказ вампира и лордика показался ему достаточно убедительным. Поэтому он, не имея раньше контактов с не людьми, не подумал о том, что ночь - какой бы привычной не была, может стать чужой и холодной, когда на охоту выходят вампиры и ведет их нюх оборотня. Не стоит недооценивать своего противника. Это самая опасная ошибка. Он, как профессионал, должен был об этом знать. Но...
С Ферджи сыграла злую шутка его порочная склонность, как когда-то назвала это мать. Готовясь к новой краже, он все никак не мог выкинуть из головы темноволосого вампира, который зажимал его в той подворотне. Он помнил прохладу его губы на шее, свой собственный невнятный страх, что вампир может прямо сейчас выпустить клыки и прокусить её, пустить кровь. И болезненное возбуждение, разливающееся чем-то темным и горячим внизу живота при одной мысли об этом. Наверное, все дело было в том, что он не видел Эвереста уже почти три недели и соскучился. Но он слишком явственно помнил тот стыд, что затопил его, когда он осознал свои чувства к вампиру.
Мысли путались. В смятении он привычно вскарабкался по почти отвесной стене, пользуясь преимуществом недоступной для большинства людей силы.
Он не знал точно, какое окно выбрать. Поэтому просто забрался в дом с восточной стороны, как рассказывали эти двое, выложившие ему все тайны на блюдечке. Луи, прощаясь, сказал, что будет вынужден дежурить в штабе, поэтому сегодня его в комнате со шкатулкой не будет. А Вильям слишком избалован и беспечен, чтобы допустить хотя бы мысль о возможной беспринципной краже. Ферджи думал, что ему повезло нарваться на таких простофиль, но единственным его преимуществом оказался тот факт, что он с первого раза попал в нужную комнату. На этом его везение закончилось.
Он сам не сразу понял, кто его поймал и как им это удалось. Если бы он знал, что любой половозрелый вампир способен обращаться туманом, он бы не задавался столь нелепыми вопросами. Ловили Луи и Эшон. Фигли к тому времени уже окончательно перекочевал на кухню, объявив, что не уйдет, пока не вымолит прощение у самой прекрасной женщины, которую он когда-либо знал. С Вильямом уединился Этьен, заявив, что им есть о чем поговорить, а на одного мальчишку льотти вполне будет достаточно и двух боевых офицеров вампирьей эскадрильи.
Стоило Ферджи перебраться через подоконник и ступить на пол, его подхватило нечто эфемерное, обволокло, но не успело напугать. Потому что невесомость быстро закончилась, и вор обнаружил себя на огромной кровати. Вокруг по полу и шелку покрывал стелился туман, точнее два тумана. Они отличались оттенком и плотностью. И все бы это смотрелось жутко, пафосно и смертельно опасно, если бы, когда неожиданно вспыхнул яркий свет, Ферджи не увидел бы обстановку той комнаты, в которой оказался.