но не считают эти опасности достаточным основанием для того, чтобы торчать на берегу и
бездельничать. Такую мудрость они оставляют тем, кому она нравится. Пусть начинается
шторм, пусть спускается ночь! Что хуже – опасность или ожидание опасности? Лично я
предпочитаю действительность, то есть опасность…
Теперь наступил кризис, и я еще не могу ничего решать, еще не смею надеяться.
Христине я сказал: «Я отвезу тебя в Лейден. Не знаю, будет у меня кусок хлеба или нет, когда
ты вернешься оттуда, но я разделю с тобой и ребенком все, что имею».
Христина не знает никаких подробностей и не спрашивает о них, но уверена, что я буду
– самоучка; не удивительно, что моя техника при поверхностном знакомстве с ней кажется
такой отличной от техники других художников. Но это еще не значит, что мои работы никогда
не найдут сбыта. Я совершенно уверен, что на большую «Скорбь», «Женщину с Геест»,
«Бедняка» и другие вещи рано или поздно найдется настоящий любитель. Впрочем, я,
возможно, еще немного поработаю над ними позднее.
197 note 7
Я чувствую, что работа моя – это постижение сердца народа, что я должен держаться
этого пути, должен вгрызаться в глубину жизни, и невзирая на бесконечные трудности и
тревоги, пробиваться вперед.
Я не представляю себе иного пути и не прошу избавления от трудностей и тревог, а
надеюсь только, что они не станут для меня невыносимыми, чего не может произойти до тех
пор, пока я работаю и сохраняю симпатии таких людей, как ты. В жизни то же, что в рисовании:
иногда нужно действовать быстро и решительно, браться за дело энергично и стремиться к
тому, чтобы крупные линии ложились с быстротой молнии.
Тут уж не время для колебаний или сомнений, рука не должна дрожать, взгляд не
должен скользить по сторонам, а должен быть сосредоточен на том, что находится перед тобой.
Надо, чтобы оно всецело поглотило тебя, и тогда через короткое время на бумаге или холсте
возникает нечто такое, чего там раньше не было, и возникает таким образом, что потом и сам не
понимаешь, как ты это отгрохал. Конечно, решительным действиям обязательно предшествует
известный период обдумывания и размышления, в момент же самого действия на рассуждения
времени почти не остается.
Быстрота действия – свойство мужчины, но, чтобы приобрести его, надо через многое
пройти. Штурману иногда удается так использовать штормовой ветер, что корабль не погибает,
а, напротив, плывет еще быстрее.
Снова повторяю – я не строю широких планов на будущее, а если меня на какое-то
мгновение охватывает желание беззаботно пожить в достатке, я всякий раз с любовью
оглядываюсь на свою полную трудностей, забот и тревог жизнь и думаю: «Так лучше, так я
научусь большему, и это не унизит меня: на пути, избранном мною, не погибают»…
Христина для меня не ядро на ноге каторжника, не бремя, а помощница. Будь она одна,
ей бы, вероятно, не выдержать: женщине нельзя быть одной в таком обществе и в такое время,
как наше, когда слабых, если они падают, не щадят, а топчут и давят колесами.
Именно потому, что я так часто видел, как топчут слабых, я сильно сомневаюсь в
подлинности многого из того, что именуют прогрессом и цивилизацией. Правда, я даже в наше
время верю в цивилизацию, но только такую, которая основана на истинном человеколюбии. А
все то, за что платят человеческой жизнью, я считаю варварством и нисколько не уважаю.
198
Многие из тех мыслей, которые я прочел в твоем письме, я, разумеется, высоко ценю.
Например, такую: «Нужно быть очень ограниченным человеком или рабом ложных
условностей, чтобы безусловно предпочитать одно общественное положение другому».
Но свет рассуждает не так: он не замечает и не уважает человечности в человеке, а
определяет большую или меньшую значимость личности только деньгами или ценностями,
которыми та располагает, пока находится по эту сторону могилы.
Свет не принимает в расчет другую сторону могилы. Поэтому свет и существует для
человека лишь до тех пор, пока он ходит по земле.
Я же лично люблю или не люблю людей как таковых, а их окружение оставляет меня
довольно равнодушным… Поэтому я считаю, что в существе своем твое письмо совершенно
ошибочно, но это, возможно, объясняется тем, что ты еще не все продумал. Ты говоришь, –
между Христиной и мной нет ничего такого, что обязывало бы меня жениться на ней.
Послушай, что думаем об этом мы с Христиной. Оба мы жаждем тихой семейной жизни и
взаимной близости, мы каждый день нуждаемся друг в друге, чтобы работать, и каждый день