– Смею предположит, что это что-то вроде приюта, для детей, оставшихся без родителей.
– Ты близок к правде. Но этот был скорее для тех, кого родители попросту бросили. В нем не было ничего. Одежду мы донашивали друг за другом поколениями, штопая и перешивая ее по несколько раз. Питались и того хуже. Кто постарше старался подрабатывать и кормить молодежь. Но расклейкой объявлений и разносом газет много не заработать… С голоду не умерли и то хорошо… Учить нас тоже никто не торопился. К нам конечно иногда приходили учителя, но мы старились освоить самостоятельно как можно больше. Из всего штата сотрудников там работал только один человек. Очень злой и вредный дед. Он редко с нами разговаривал, а если и обращал на нас внимания, то как правило просто за что-то отчитывал. Зимой мы мерзли, весной и осенью текла крыша…
– Неужели в таких условиях можно выжить? – изумленно спросил парень, перебив Элис, но по ее недоброй улыбке понял, что это не самое худшее в ее истории.
– В таких можно, а вот когда тебе стукнет восемнадцать и начинается самое веселое. Со словами «халява закончилась» тебя выкидывают из детдома и отправляют в свободное плавание, а у тебя за душой ничего. Ни денег, ни дома, ни средств существования.
– Элис я не знал, правда… – заверил Каникер. – Я сожалею… – девушка лишь грустно улыбнулась и от ее улыбки парню стало совсем не по себе.
– У меня был друг, он вышел из детдома на год раньше и прямо перед тем, как покинуть приют я получила от него письмо, где он обещал помочь. Там была инструкция, как его найти и связаться с ним.
– Ну значит не так все плохо. – с облегчением сказал Каникер, но по ироничной улыбке девушки понял, что сел в лужу.
– Именно из-за него я и полезла в тот магазин. Он обещал, что все оговорено с хозяином. Что мы поделим деньги на троих, а владелец магазина получит еще и страховку. Но он наврал, не было никаких уговоров, и когда сработала сигнализация, я осталась внутри, а он с деньгами был снаружи. Антивандальные решетки опустились, и на этом моя история должна была закончиться тюрьмой, но меня спасла случайность. Ведро для мусора валялось прямо у витрины, и когда решетка опустилась, она уперлась в ведро и снизу осталась небольшая щель. Я разбила витрину и сбежала. А потом попала в тот дом.
Каникер был шокирован до глубины души. Он никак не мог принять того, что люди могут быть такими жестокими, ведь он сам раньше не сталкивался ни с чем подобным, а уж в доме Ван Гранда вообще вздохнул полной грудью, углубившись в свои исследования. И тут до них одновременно дошло, что все это время, они держались за руки. Каникер так и не выпустил руку девушки, а она и забыла, что он ее держит. А потому смутившись, выдернула ладошку из сильной руки парня, немного покраснев и поймав растерянный и расстроенный взгляд Каникера.
Они смотрели друг на друга, стараясь принять услышанное. История их жизни была прямо противоположной. Один рос в золотой клетке, другая практически на улице.
Пауза затянулась. Они просто сидели и молча, смотрели друг на друга.
– Нам пора возвращаться. – наконец заговорил Каникер. – Мы и так очень сильно задержались. – Элис молчала и не двигалась с места. – Я ничего не расскажу… Никому… – заверил парень.
– Думаешь никто не знает? – спросили девушка грустно улыбаясь. – Я уверена, что господин Ван Град, знал все уже в тот момент, когда я появилась в его доме. Я не верю, что человек, подобный ему не видел бы насквозь такую как я. А уж про кота и речи быть не может.
– Может и так. – растерялся парень. – Но на них свет клином не сошелся. Теперь ты леди Элис Ван Гранд, и все, что с тобой происходило до этого уже не имеет значения… – и тут Каникер прикусил язык, поймав на себе гневный взгляд девушки. Элис в тот момент думала: «Это моя жизнь! И она имеет значение».
– Нам действительно пора возвращаться. – она встала не дожидаясь ответа и направилась к вознице.
Парню ничего не оставалось, кроме как последовать за ней и уже спустя пару минут кэб двинулся в обратный путь. Они оба молчали, Элис злилась, а Каникер не понимал, что именно он сделал не так, а потому обратный путь показался неописуемо долгим и томительным.
Стоило Элис переступить порог дома, с банками сливок в руках, как рыжий пушистый вихрь чуть не сбил ее с ног. Кот сделал несколько кругов вокруг, отираясь об ноги, а затем запрыгнул девушке на плечо, с интересом всматриваясь в банки, и требовательно произнес: