- Где-то же нравится больше? - не унималась сестра, отвернувшись от окна.
- Это правда. Я не знаю, где лучше.
- Ты скучная, как папины книги. Нет, даже они веселее, - с мрачным выражением лица заявила мелкая.
- Тебе представится отличный шанс проверить. Если поступишь, конечно, - это для нее была больная тема.
Соня далеко не самая умная девочка. Даже наоборот. Если бы не помощь Стасика, так бы и сидела в одном и том же классе вечность.
Заприметив в глазах Сони хищный блеск, свидетельствующий о том, что у нее появилось желание накостылять кому-то, я быстро вскочила с кровати и выбежала в коридор. Спасаясь от будущей перепалки, хотела свернуть на кухню, но прямо на пороге двери в комнату сидел Сеня с неизменной камерой в руках, снимавший наш разговор с сестренкой, об которого я, конечно же, споткнулась и пролетела вперед примерно два метра. Малолетний режиссер и этот момент сумел заснять. Представляю что там за кадры, я ведь по пути снесла четырехэтажную полку для обуви, в результате чего оказалась погребенной под ней, под обувью, хотя и под полкой тоже.
- О! Леночка! Ты изумительно смотришься в объективе. Анджелина Джоли отдыхает... Куда ей до тебя со своими расхищениями гробниц? - ехидничал братишка.
Ага, согласна. Куда ей до такого искусного мастера по паркуру, как я. Тут же в коридор выбежала Соня, увидев меня, растянувшуюся на полу, она жутко обрадовалась:
- Месть свершилась! Будешь знать, как гадости про меня говорить, погрозила она мне пальчиком.
Кое-как я выбралась из-под завала, сестра при этом скрестила руки на груди и молча наблюдала с торжественным взглядом, а Сеня, не выпуская из рук камеру, комментировал и давал мне "ценные" указания, как лучше смотреться в кадре, в каком месте невинно улыбнуться, а в каком состроить расстроенную мордашку. "Я тебя удавлю, постановщик хренов, а затем раскрошу череп!" - именно такие мысли должны были глодать мой рассудок, а я должна была нещадно душить в себе невесть откуда появившиеся злые намерения, укоряя себя за подобные мысли. Но злости не было, ведь ничего страшного не случилось. Так, упала маленько, чуть шею не свернула (но не свернула же!), синяков набила с десяток... И все равно злиться не получалось.
- Пойдемте на кухню, - чересчур слащаво предложила я мелким.
Пусть думают, что я на самом деле злая, а то совсем оборзели. Творят что хотят.
- Тебя чуть не грохнули, а ты рада, - от Сони доброго слова не дождешься. Но я требовать не буду.
- Но ведь я жива, - я попыталась изобразить мрачную физиономию, похоже, не получилось.
- Вот и не корчи рож.
Не груби мне, зайка. Я же хочу как лучше. Хочу быть воспринимаемой людьми, а не тряпкой, об которую и ноги вытереть не грех. Это обидно и некрасиво. Ругаться я не хочу. У меня это не получается. И вообще я пацифистка, будем считать.
Так пререкаясь, мы вошли на кухню, где текла работа. Стас чистил картошку, Егор разбирался с луком, дядя контролировал процесс, приготовив для них еще работы в виде перца, помидор, моркови. Видимо, сегодня в меню овощное рагу.
- Девчонки! Решили помочь? - возликовал, увидев меня и маячившую за спиной Соню, дядя Макс. - Это чудесно. Вот. С этим даже пятилетний ребенок справится, - сказал дядя, протягивая доску с ножом. Он хотел, чтобы я накрошила картошку. - Сонечка, а ты тоже давай присоединяйся, вот и тебе доска с ножичком.
Стасиком с Егором переглянулись в предвкушении, Сеня тоже уловил настроение и камеру выключать не спешил. Он уже давно просек, что если Матвеевы собрались вместе в группу более чем один человек, то получится очень интересное видео. Мы с Соней, с тяжелыми вздохами, сели за стол.
Ведь взрослый человек, за его плечами три брака (это, конечно, не в пользу его благоразумия), мы росли на его глазах... И все равно дядя так облажался, потому что, взяв в руки по первой картофелине, и даже не знаю кто первее, но мы обе умудрились порезаться. Причем кровь хлестала очень мощно, а мы вопили в унисон не умолкая.
- Папа! До чего ты довел! - кричала Соня.
- Ууу! Больно! - пыталась перекричать ее я.
Дядя носился от одной жертвы кулинарии к другой с ужасом в глазах, в то время как мальчишки притащили аптечку и стали нас латать. А затем, навешав подзатыльников, отправили в свою комнату и наказали до обеда не появляться в святой обители Её Величества Плиты и мужа сей венценосной особы - Его Величества Холодильника.
А окрыленного новой записью Сеню, также стремившегося на выход вслед за нами, Егор схватил за ворот рубашки и развернул.
- Так что с картошкой?
- А что с ней? - сделал удивленное личико Рыжик, так мы между собой называли Арсения.
- Хочет, чтобы ты ее накрошил, - уточнил Егор.
- А ты уверен, что она способна чувствовать, тем более картошка-мазохист - звучит пугающе... О! Папа, как тебя нравится это название для нового романа? - Сеня умеет замять тему.
- Сынок, для романа нужна идея! А название, это мелочи, - пустился в объяснения дядя Максим.
Не перебивая Макса, Егор, все так же держа братишку за шкирку, усадил его за стол и придвинул принадлежности для садистского расчленения картофеля. Да, менять тему он умеет, но не один просекает это и отслеживает все нюансы.
Для Сени Егор - скрытый идеал. Сам он в этом не признается, но старается копировать его во многих вещах, причем даже непроизвольно. Даже Стасиком он так не радеет. Хотя Егор и для меня всегда был и остается идеалом.
Наша квартира представляет собой огромную жилплощадь в целом, но каждая комната в отдельности довольно мала. В комнате, на двери которой висит табличка, загадочно гласящая: "Welcome! И тогда тебя тут ждет долгая и мучительная смерть...", жили я и сестренка, обладающая черным юмором. Но входить в нашу комнату все равно опасно, рискуешь наткнуться на озверевшего подростка, пребывающего в переходном возрасте, который продолжается у нее уже с пятого класса.
А вообще, комната мила, на первый взгляд. По бокам вдоль обеих стен стоят кровати, дверь расположена посередине комнаты, напротив нее - окно, летом всегда распахнутое настежь, свежий воздух люблю и я, и Соня. Обои в нашей комнате светло-розового цвета. Это была папина задумка, он у нас дизайнер интерьера и решил, что девочки будут в диком восторге от буйства его фантазии (хотя какое на фиг буйство? Это ж форменная банальщина!). Мы и были. В диком...но нет, не восторге. Сначала было легкое состояние шока от увиденного, но не прошло и доли секунды, как сестренка завопила от негодования. Я ее с радостью поддержала, потому что я ненавижу розовый цвет. Но мой папочка этого запомнить никак не может. С самых пеленок, покупая мне оные, он наивно предполагал, что все девчонки в восторге от одежды этого цвета. Все игрушки детства имели что-то розовое в своем исполнении, например кукла Барби была розововолосая, а игрушечная качалка пони имела ярко розовый поводок; в первом классе, когда все девочки пошли на первую в жизни линейку с белыми бантами, мой папуля подарил мне нежно-розовые, еще и с полчаса крутился вокруг меня цепляя их, а затем всучил в руки розовый портфель, предварительно запихнув туда пенал, тетради, "Букварь". Все, кроме последнего, было того самого злополучного цвета. Вся одежда, которую покупал папа, тоже была розового цвета. Я предполагала, что он меня преследует. В смысле, розовый цвет. Но тогда я была малышкой и мало что понимала. А сейчас, когда выросла, можно же было элементарно спросить моего мнения. Хотя иначе сюрприз бы не получился...
- Почему розовый? Мы разве похожи на глупых блондинок? - не задумываясь о цвете своих волос, спросила я в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Нет!
- Да! - донеслось в разнобой из разных углов комнаты и из-за двери.