Перевалившись через окно, я решила прикинуть, сколько метров до земли. Нет, прыгать я не собиралась, но, мало ли, а вдруг удастся уговорить склонить к подобным действиям Шера, он же тренированный, авось не расшибет себе ничего, сгруппируется там, а если на макушку приземлится, то все равно не страшно, своим мозгом он и так не пользуется. Если он у него есть там вообще. Что он активно доказывает с завидным постоянством. Например, прямо сейчас. Он подскочил ко мне и отволок на середину комнаты.
- Ты дура? Это же третий этаж.
- Я в курсе.
- И все равно хотела прыгать? - он смотрел на меня, как на умалишенную, хотя кто из нас двоих тут такой, сомнений не вызывает.
- Нет, конечно!
- Не надо делать слишком честные глаза, это тебя выдает с потрохами, - уверенно заявляет он и в придачу еще и головой кивает.
- Но я, правда...
- Молчи уж лучше, врушка. Знаешь, суицид - не выход, даже если ты теперь и... - он сочувствующе оглядел меня.
- Что я? - пришлось переспросить, потому что договаривать он не собирался.
- Ну, ты... Жаль, конечно, но, между прочим, некоторые даже будучи инвалидами живут и даже радуются жизни! - он назидательно поднял вверх указательный палец, старательно отводя глаза.
- В смысле... инвалидов? Я... инвалид?.. - обморок был бы сейчас кстати.
- Нет! Поэтому надо радоваться! - на лице моего принца появилась дебильная извиняющаяся (извиняющаяся?) улыбка.
- Чему радоваться?
Я его сейчас сама из окна сброшу, если он и дальше будет увиливать.
- Ну вот... - он дал мне в руки складное зеркальце в черном пластмассовом футляре.
Мне просто было не совсем до того, но стоило удивиться, откуда у этого брутального мачо собственное зеркальце, да еще и с собой. Но сейчас на первый план вышли вещи куда более волнительные. Например, моя перекошенная синяя мордаха. И говоря синяя, я имею в виду именно синяя, с фиолетовым отливом на правой стороне лица и лиловым на лбу. Чудище из зеркальца пялилось на меня, медленно осознавая, что мы есть одно целое. Сбоку о чем-то зудел Шер, наверное, стараясь подражать известному телеведущему Малахову, потому что как иначе объяснить скорость потока его слов и непонятый мною смысл всего сказанного? Впрочем, мне было не до него.
Поняв, что я не слышу его, Артем решил привлечь мое внимание, потеребив меня по плечу:
- Эй, детка, ну, ты пореви что ли...
- Лучше бы я прыгнула.
Нет, вообще-то я сказала это несерьезно, а просто чтобы подчеркнуть для самой себя, что моя ситуация сейчас запредельно ахтунговая, ведь с таким лицом на люди выходить не то, чтобы не рекомендуется, противопоказано нафиг. И лучше смерть. Так бы сказала Леська, окажись она на моем месте, хотя она бы явно на моем месте не оказалась. Я же никогда не была особой, страшащейся, оказаться увиденной в неподобающем виде, мой внешний вид никогда меня не волновал, но это... это даже не вид вовсе. Издевательство какое-то. Маску бы сейчас на лицо. Я бы убежала домой, забаррикадировалась в своей комнате и выходила бы только поздно ночью, когда все спят, чтобы не пугать мою чувствительную семейку. Иначе они, изначально жалели бы меня, ну, в течение двух часов точно, а потом, устав меня жалеть, хором придумали бы мне кучу новых кличек и ржали бы, не переставая, над тем, какая я неудачница.
- Слушай, правда, не выход это, - с самым серьезным видом "лечил" меня Тёма. - Что с того, что тебя теперь все за гопника принимать будут? Будешь намекать им, обидчикам своим, на своих быдло-друзей, мол, морг по вам уже плачет, ждите гостей. И хитро так улыбайся - сразу отвянут.
- Ты о чем сейчас? - медленно и с расстановкой поинтересовалась я.
- Не переживай, говорю, - пудовая ладонь вновь опустилась на плечо.
- Я и не переживаю, - все-таки есть у меня гордость. Еще не хватало, чтобы он меня жалел. Себя пусть, убогого, пожалеет.
- Да? - теперь на его лице нарисовалась улыбка. - Значит, я могу дальше издеваться? Круть!
Нут, ей-богу, как конфетку получил ребенок. Эмоции один в один.
- Не можешь, конечно!
- Лан, не ссы, увечная. Сейчас подберем тебе шмотки. Потом покажемся мэру и свободна, - спокойно произнес это, как нечто обычное, не имеющее особого значения и стал рыться в шкафах, раскидывая одежду как попало.
- Как я покажусь перед ним с таким лицом? - для наглядности, я провела рукой около лица снизу вверх. Но он даже не смотрел на меня.
- Ты же сказала, что не переживаешь по этому поводу...
- Я имела в виду, что не убиваюсь. Но, конечно же, переживаю.
- Не убиваешься... Ну-ну...
- Что значит "ну-ну"?
- Что же ты у окна терлась? - он повернулся ко мне с обличающим видом.
- Я просто прикидывала, как нам выбраться из этой комнаты.
- Есть проблемы? Я думал, дверь - неплохой вариант.
- Она заперта, - тоном "как для идиота" заметила я.
- Правда? Ну, тогда я бы позвонил другу, он бы нам открыл.
- Ох, конечно, как я могла не учесть твоих друзей-взломщиков?.. - с небольшим ехидством в голосе я уперла руки в бока.
Шер посмотрел на меня, потом не выдержал, заржал, отвернулся, успокоился и добавил:
- Блин, не могу на тебя смотреть. Тебя надо в "Кривом зеркале показывать".
Надо же, и "друзей-взломщиков" мне спустил. Неужели у меня настолько потешный вид? Я думала, что выгляжу жалко, ущербно, плачевно, ничтожно, но не смешно же!
- Ты смотришь "Кривое зеркало"? - тут же уцепилась я.
- Нет! - резко заотрицал он. - Но я же не тёмный. Общаюсь с теми, кто смотрит, - плечи его больше не тряслись.
- С пенсионерками? - теперь уже улыбка блуждала на моем лице. Именно что блуждала, так как из-за боли, я не могла ее зафиксировать. Она то расширялась, то уменьшалась и кривилась, будто мне кислое яблоко на язык попало.
- Не важно, - сказал, как отрезал. Улыбаться расхотелось. Неожиданно он развернулся ко мне и повесил на нос черные очки, которые нашел в одном из ящиков. На его лицо вернулась ехидная усмешка: - Вот, нашел тебе подарок. Пол лица прикрывают. Где же твое "спасибо, ми-и-илый!"?
- Как ты можешь шариться по чужим шкафам и еще вор... - не рискнула я сказать "воровать", так как его поползшие наверх брови и взгляд меня устрашили, - забирать без спроса? Это же стыдно!
- Кому стыдно? Мне нравится.
- Это неправильно!
- Все правильно. Я ж не чужое, а друга, - он продолжил мародерствовать. А как еще это назвать? Вроде территорию мы отвоевали (вернее, отлежали) у охранников, так что теперь это поле боя за нами.
- Ты не говорил, что у тебя здесь друг.
А он разве был обязан?
- Говорил. Помнишь, Толян. Тот, который помог нам узаконить наши отношения...
- А... помню. Так это его комната? - такой расклад совсем другое дело, вот только... - А почему мы тогда прятались от охранников?
- Всего лишь предусмотрительно спас тебя от тюряги. С твоим нынешним видом, знаешь, тебе только туда и дорога.
- То есть?
- Они бы, как только тебя увидели, сразу же отправили по месту назначения, гопница ты моя, - Артем потрепал меня по здоровой щеке, больно стиснув ее. Еще не хватало мне и с этой стороны фингала.
Я вырвалась, Шер продолжил рыться.
- Это смешно. Они бы поговорили с нами, - попыталась я быть разумной.
- Мой дом охраняют люди той же охранной фирмы. Поверь, я с их методами прекрасно ознакомлен, - загадочно возвестил он.
- Расскажи, - попросила я, учуяв, что могу упустить нечто увлекательное. Даже руки друг о дружку произвольно зачесались, что не осталось без внимания Артема.
- А тебе реально интересно, - сделал он правильный вывод. - Ладно, малышка, - он вновь отвернулся, будто не хотел, чтобы я видела его лицо. - Когда мне было десять, я решил продать семейный телевизор. Согласись, вещь бесполезная. Особенно по сравнению со скейтбордом, которого вообще ни у кого не было, и десятком кассет, которые я мог бы купить, а они тогда были в жестком дефиците. Я договорился с шайкой местных быдлоганов-нариков, сделку было назначено совершить ночью. Так вот, я еле вытолкал телек за ограду, а он был мощным, тяжелым, туда, где меня уже ждали, когда неожиданно нас накрыли охраннички. В общем, они всех нас повязали. И меня тоже, это десятилетнего ребенка. Увезли в ментовку. Родители тоже подъехали туда, как только стали в курсе. Хотя они и дома были ... Но наша охранная фирма справляется с нарушителями строго по своему кодексу. Так что больше я ничего не толкал из домашнего барахла...