- Слушай, ты... просто... нет слов, - не нашелся, как обозвать меня Шерхан, опустившись передо мной на колени.
Он расстегнул эту ненавистную обувь, высвободив мои измученные конечности, а вместо них предложил два огромных тапка один в форме очаровательного щенка, другой форме не менее очаровательного котенка. Смотрелись они прилично, но не с данным моим видочком, да и не в паре. Хотя это не самое страшное. Оказалось, что при хождении, тапок-щенок тявкал, а тапок-котенок мяукал, вместе они создавали идиллическую какофонию: "Гав! Мяу! Гав! Мяу!"
Артем лишь тихо усирался, то и дело прыскал в кулак, а в перерывах между этими разучивал меня жизненно-необходимым моему новому образу словам:
- Скажи "мрак" - я изумленно уставилась на него, а он не признавал своей фантастичности, вдохновенно продолжая меня учить, видимо, принимал меня за попугая: - Точно, "мрак" ты знаешь. Скажи: "но-но!"
- Скажу: "Ты псих!"
- Почему?
- Скажи "мрак", скажи "но-но!" - передразнила я его.- Ты совсем "того"? Решил навек распрощаться со своим... - я многозначительно уставилась ему в лоб, совершенно точно зная, что где-то там должен находиться мозг.
- Ничего я не "того", - нахально перебил Артем. - Ты спасения хочешь? Супермен в лице меня гарантирует тебе это.
В его сверх способности верилось мало, то есть не верилось вообще. Хотя, если рассуждать логически, то они у него все были. Например, влипать в неприятности, калечить мое тело, издеваться надо мной... В общем, сплошняком минусовые способности. Даже если бы он обладал какой-нибудь типической сверх-способностью, типа человек-огонь, от него и то была б польза. Хотя с таким свойством он, наверное, сжег бы меня дотла, превратив в пепел, и развеял над планетой где-нибудь в слоях атмосферы. Но о его спасительных способностях не приходилось и мечтать.
- Окей, выкладывай план.
Предложение далось мне с трудом. Это мне - ярой пацифистке без криминального прошлого! Когда в душе мне хотелось ругаться, орать, кричать, обвинять, обзываться. И это далеко не полный список. Мы уже, будто сотню лет сидели в этой комнате, а ему лишь бы развлекаться! В общем, я была непривычно зла. Артем об этом даже не догадывался, хотя кому, как не ему, быть в курсе своего воздействия на робких впечатлительных барышень с куриными мозгами с напрочь отсутствующей в них женственностью. Но он решил соблаговолить и снизойти до ответа:
- На этой фотографии, - он ткнул мне под нос небезызвестное изображение в строгой деревянной рамке, - ты имеешь честь наблюдать Арину Родионовну, няню...
- Пушкина! - блеснула я интеллектом.
Шерхан и ухом не повел, и глазом не моргнул, а тем же учительским тоном продолжил:
- ... Анатолия Светова, сына мэра.
- У него есть няня? - не удержалась я от вопроса.
- Прикинь! - правая бровь взмыла вверх в причудливом изгибе.
- Но... я думала...
- Ты в последнее время частенько этим занимаешься. Это все мое влияние, - самодовольно заключил Артем. И вновь вернулся к менторскому тону: - Няня Толика большая фанатка сама понимаешь кого и употребляет в своей речи словечки из речи своего идола, одевается всегда как попугай, с другими общается надменно. Вижу твой дикий взгляд а-ля "а на хера ее тут держат?" Понимаешь, она встретила их сына, стала членом семьи, так как это где-то на уровне их личной Шизы.
- Значит, я должна выдать себя за нее?
- Ага, верно мыслишь, малышка!
- Нет! Я не могу так. Это же вранье!
- Где твой нимб, детка? Потеряла? Или в ломбард заложила, чтобы достать денег для сиротского приюта?
- Как ты можешь говорить подобные вещи?
Наши голоса сорвались на крик.
- Да ты ведешь себя, будто святая. А сколько ее в тебе, этой святости?
- А сколько в тебе святотатства?
- Достаточно, чтобы...
Договорить он не успел, потому что зонт двери предсмертно хрустнул, и в комнату вломились два античных шкафа в черных костюмах. Меня мгновенно посетил ступор, лишь глаза забегали, а затем остановились на Артеме. В его взгляде была мольба, отчаяние, что меня переполнила жалость, которая чуть ли из ушей не полилась. Я отмерла и погрозила пальцем охранникам:
- Но-но! - затем повернула фейс к Шеру и поманила его указательным пальчиком: - Парниша!
Парниша ждать себя не заставил, поддел мои руки и повел на выход. Мои тапки истошно гавкали и мяукали, а обоим людям в черном передался мой недавний ступор. Теперь они вдвоем раззявили рты, распахнули глаза.
- Прошу вас, Арина Родионовна, - учтиво открыл мне дверь мой кавалер, а оба охранника, вмиг оценив ситуацию, метнулись к входу и встали по обе стороны в стойку "смирно".
Я вздернула нос и не глядя на них, выплюнула на входе:
- Мрак! - и гордо, насколько позволяли тапки, продолжила с величавым видом свой путь.
Рядом беззвучно трясся Шер. Я висела на его руке и тоже тряслась. Сначала импульсивно - просто потому что мне передавались движения мужа. А к тому моменту, когда мы достигли второго этажа, меня пробрало, и я расхохоталась. Артемка тоже перестал себя сдерживать и заржал на всю мощность. Благо, людей здесь не было, так что мы не привлекали ничьего внимания.
Вот оно - сумасшествие. Ржу как ненормальная по пустякам. Или, наоборот, страдаю. Не жизнь, а мороженое вприкуску с солеными огурчиками.
Наконец, оторжавшись, я задала ему мучивший меня вопрос:
- А почему они выбрали такую... интересную женщину для воспитания единственного сына? - и начала скидывать тапки и разматывать боа.
- Ее зовут Арина Родионовна, - с видом "ну и что тут непонятного?" откликнулся Шер.
- И что?
- Родители решили, что если у него будет няня с таким историческим именем, то сынок вырастет гением, - нехотя поведал Артем.
- Чушь...
- Каждый сходит с ума по своему. Твоих-то тараканов никто не тревожит.
Я вздрогнула про этих маленьких коричневых противных пронырливых усатых гадах, скинула в довершении к остальным вещам огромную шляпу и была готова спуститься вниз, к людям, не всеобщее обозрение.
- Артем, не напоминай мне больше о... тараканах, пожалуйста, - попросила я его.
В моих глазах плескалась обреченность. Нет, не из-за прытких усатиков, а потому что это было страшно - идти в подобном виде. Шерхан просто крепко взял меня за руку и потянул за собой вниз.
Я ожидала осуждающих взглядов, смешков, тыканий пальцем, но, как это обычно бывало в компании Шера, все людское внимание было устремлен к нему, а не на мою скромную персону. По мне лишь скользили взглядом. Сначала заинтересовано, мол что это она делает рядом с таким красавчиком, затем удивленно, мол что это она делает рядом с таким красавчиком, а затем и вовсе взгляд терял всякий интерес и приобретал некое отвращение, которое при возвращении на моего спутника тотчас пропадало и вновь приобретало одухотворенное желание.
Не так уж и глубоко в зал мы забрели, когда на нашем пути выросла... богиня. Высокая, возвышенная, величественная. Темные волосы воздушными локонами ниспадали ей на плечи, обрамляя аккуратное лицо с идеальными чертами лица; в меру большие темно-карие, почти шоколадные, глаза аристократичный нос, ровные губы без излишних выпуклостей; на шее золотой антикварный медальон. По ее телу струилось легкое атласное платье длиною чуть ниже колен и без присущего всем дамам на этой вечеринке декольте, даже плечи не были обнажены - из покрывала узорчатая накидка. В руках эта леди держала брендовую сумочку, а ее ноги были обуты в туфли на высоком каблуке, тоже брендовые и, чует мое сердце, невероятно дорогие.
Эта девушка впечатляла меня.