- Что это значит?
- Все ясно. Это мой халат. Ваш муж украл его у меня. А увидев его на Вас, я его узнал и подумал, что это Вы его украли, - он раскаянно сложил ладони вместе и опустил голову: - Простите!
- Погодите... погодите, - начало медленно до меня доходить. - Это ваше? - я указала на халат.
- Да, - кивнул парень.
- Так Вы Анатолий? - пришла я к выводу путем мыслительных манипуляций.
- Да! Я Анатолий. А откуда Вы меня знаете?
- Ну, Вы личность известная... В журнале Ваше фото видела, - соврала я.
Анатолий поверил, кивнул и добавил:
- Конечно, я частенько появляюсь в СМИ.
Обсуждать с ним его знаменитость не особенно хотелось, поэтому я пошла ва-банк:
- А можно я Вам чуть позже вещи верну? Я точно верну! - а, вообще, лучше всего сейчас было линять. Все же то, что этот "адвокат" окажется другом Шера, никак мною не ожидалось.
А кстати, что Шер на счет своего дружка говорил? "У Толяна куча шмотья. Он даже не заметит..." Угу. Не заметил.
- Простите, девушка. Давайте, я дам Вам кое-что другое из одежды. А этот халат... Он ручной работы. Из Китая. Он мне... дорог, - виновато произнес Толя.
- Да? - мои глаза, как в диснеевских мультяшках, выскочили из орбит и подпрыгнули над макушкой на метр, потряслись, позвенели и вернулись на место.
Значит, с этим человеком дружит мой благоверный? Я ничего не путаю? Хм... Какой у него разнообразный круг знакомых. Конечно, неожиданно, что халат оказался не обычной тряпкой, хотя, зуб даю, у меня дома среди древнего шмотья есть точно такой же, только его привези не из самого Китая. Но производители, наверняка, желтолицые азиаты высокой популяции, оккупировавшие какой-нибудь бесхозный подвальчик одной их старинных пятиэтажек. А вот куплен он был пятилетку назад моей любимой бабулей в сельском бутике в качестве подарка мне на день рождения. Восторга у меня сие произведение искусства не вызвало, да и с размером бабуля не угадала, решив взять на вырост (причем размера на три больше моего), так что ему была заказана прямая дорога на балкон, где он с гордостью занимает свое место в мешке из-под сахара (ага, мы еще и такие мешки собираем).
Каким таким чудесным образом мой папандр позволил случиться тому, что после шикарного ремонта один из наших балконов все же превратился в свалку? Все очень просто. Он не учел зажиточность своего братца, дяди Макса, которому было жаль выкинуть хоть что-то из этого, даже не свое - чужое, он все барахло продолжает настойчиво складировать на балконе и не разрешает выкидывать на мусорку. Даже когда я вклинилась со своими супер-идеями, а именно: отдать вещи в детский приют, ведь на нашей "квартирной свалке" хранилось очень много детских вещичек, которые уже вышли из моды (хотя существует ли понятие "детская мода"? детям идет все!) и истрепались, так что Сеня "такое" носить категорически отказывался; мне дали отворот поворот. Мое предложение всегда казалось мне идеальным, и вся семья разделяла это мнение, вся, кроме дяди:
- Припадочные родственники! Это память! - вещал он, вставая грудью на защиту барахлишка. Он тряс объемной шевелюрой и подвернувшимся под руку ползунком, застревая Брестской крепостью в дверном проеме, ведущем к "домашней свалке". Брестской, потому что мы (его противники aka "припадочные родственники") не теряли надежды, что она падет, то есть он сдастся.
Надежда умирает последней, а пока мы вступаем в семейные баталии и стоически терпим поражения.
- Ты еще первый обкаканный подгузник сохранил бы, - восклицал папа.
- И сохранил бы, но в те времена у нас не было ни подгузников, ни достаточных средств, как тебе известно, мой обделенный чувством заботы о ближних непутевый младший брат!
- Кто еще тут обделенный, ты, барахольщик!
- Не барахольщик, а экономный...
- Жлоб! - только и искала повода для оскорблений Соня.
- Дочь! Немедленно возьми свои слова назад, - вопил Максим, злясь, размахивая кулаками и топая.
- И жмот! - поддерживал племяшку мой папа. - Жадный и беспринципный.
- Бедные дети ждут одежек... - тихо пищала я, но меня, по обыкновению, никто не слышал, только Егор, который брал на себя честь озвучить мои мысли:
- Макс! Сделай доброе дело и тебе воздастся. Пожертвуй сиротам. Они тебе "спасибо" скажут.
- Что их "спасибо"? Я и так жертвую... деньги. И мне никто из них не сказал "спасибо". а ведь сколько они смогли на эти деньги купить одежды... Вагоны, - его руки жестикуляцией изображали размеры вагонов, как рыбаки хвастаются своим уловом. - Да что там вагоны... Поезда одежды! А ты советуешь мне отдать им этот хилый балкончик нашего добра?
- Да! Да! Да! - не выдерживал папа. - Он тебе советует! Я тебе советую! Они тебе советуют! - он попеременно тыкал во всех нас, а дядя лишь морщился и хмурился.
В другом конце комнаты морщился Стас, дублируя мимику отца, хотя глаза его при восклицании моего папы "да!" разве что не мигали, выражая "+1" или даже "+стопицот". В отличие от своего отца, мой братишка имел свое персональное мнение, что все надо вышвырнуть, хотя в целом ему было барабану, храниться ли что-то на балконе или нет. Но семейство имело привычку действовать скопом, так что отсидеться в своей комнате у него не получилось, а теперь он, стараясь поскорее отвязаться от этого, мысленно готовил речь, что даже в "Готике", в которую он сейчас рубится, действует принцип "бросить старое при нахождении нового":
- Пап, правда! Как только ты находишь новый инвентарь: снаряжение, аксессуары, броню, оружие, - гуманист-Макс вздрагивал, - ты оставляешь первоначальный, старый, в прошлом, потому что он уже не катит для продолжения квеста...
- Чего? - хмурился Максим еще сильнее и приседал в проходе, позволяя пребывающему в гуще событий самозваному репортеру, корреспонденту собственного назначения, который до этого бегал между нами и такал камеру в лицо говорившего, проскочить на балкон и заснять эксклюзивчик. Дело в том, что на этот балкон прорваться вообще нереально - обычно на двери висит амбарный замок сложной модификации, ключ от которого дядя таскает на шее.
Однажды, на одной из автограф-сессии ярая фанатка нашего графомана, лидерша фан-клуба "Эм Зи", как они по-современному сократили дядин псевдоним - Максимус Знающий, цитирующая моего дядю направо и налево, трепеща перед своим кумиром, на свой страх и риск спросила, что символизирует висящий на его шее кулон в форме ключа. Максим лишь благодушно усмехнулся и заявил, что это ключ к памяти поколений, к мемориалу канувших в Лету воспоминаний. Фанатка ответом впечатлилась и после очередного собрания в ФК дяди создала и там "мемориал воспоминаний", который пропиарила по-крупному. В общем, о мемориале с утра до вечера вещали практически все службы масс-медиа, так что и мы были в курсе событий. А папа еще долго припоминал Максиму его шедевральный ответ.
- Говорю, для продол... - пытался объяснить братишка.
- Какое еще оружие? - перебивал его собственный папаша, ужасаясь, как сын дошел до бандитской жизни.
- Максим, - вновь брал нить разговора в свои руки мой харизматичный братец Егор, - Стасик всего лишь пытается объяснить, что хранить старое нецелесообразно.
- Что значит нецелесообразно? - начинал реветь дядя, вмиг забыв о гангста-наклонностях сына. - Я логичен до опупения!
- Вот-вот, - хмыкал папа. - Только ты не логичен, а просто опупел.
На это папиного заявление Соня гадливо ржала и хлопала себя по коленке, как будто услышала невероятно офигенный прикол. Мой благоразумный папандр самодовольно хмыкал и заливался краской от гордости от осознания и признания факта, что он величайший приколист тысячелетия.
- Сами вы опупели, - обижался дядя, запирая балкон, предварительно за шкирку выволакивая оттуда сидящего на корточках Сеню, методично роющегося в мешках (камера при этом зажата между его коленей, чтобы не упустить ничего) и складирующего под футболку трофеи - какие-нибудь особенно уродливые вещички, которые являются безусловным эксклюзивом, а надежде выгодно толкнуть их в интернете.
Кажется, мой доисторический халатик все еще покоился на балконе, хотя не факт, что мелкий деляга-фарцовщик не сбыл его выгодно в мировой сети.