Доставив по пункту назначения и включив мимоходом свет, Артем открыл холодную воду и стал промывать мое лицо. Не знаю, почему я не сопротивлялась. Может, потому что он делал это очень аккуратно, обращаясь моей битой харей как с вековой хрустальной люстрой, которая может разбиться от одного прикосновения, а может, потому что мне было приятно, что это он, сам Артем Охренчик, снизошел до моей скромной персоны и сейчас прыгает вокруг меня чуть ли не Моськой. Но я стоически терпела и исподлобья смотрела в его хмурое сосредоточенное лицо. Наконец, он закончил, протер мой фэйс полотенцем и спросил, нет ли в холодильнике льда.
С детской непосредственностью я поинтересовалась:
- Зачем?
На что получила развернутый матерный ответ, что даже мои уши покраснели.
- Так есть или нет? - не обращая на мою реакцию внимания, переспросил он. Я кивнула и повела наглеца на кухню к холодильнику.
Получив требуемое, он завернул лед в захваченное из ванной полотенце и приложил к моему затылку. Снова неожиданный поступок.
Он меня пугает.
Или вдохновляет?..
Фу, как же я запуталась.
Ну, почему, почему нельзя быть всегда одинаковым? Или всегда злым, или всегда хорошим. Тогда мне не пришлось бы менять гамму своих к нему постоянно меняющихся отношений. Можно было бы выбрать что-то одно и холить это чувство, и лелеять.
Пока я наслаждалась холодным компрессом и пыталась разобраться в своих эмоциях, этот проглот успел вскипятить чайник, опустошить полхолодильника, сожрать стоящие на столе фрукты и теперь косился на любимые дядины "Шоколадные звездочки", которые тот предпочитал употреблять залитыми молоком в качестве завтрака. Заметив его голодный взгляд, я поспешила припрятать "звездочки" подальше от него и была награждена званием:
- Жадина!
- Да и так все сожрал, что только можно было.
- Говорю же, жадина.
- Ладно, я пропущу это оскорбление мимо ушей.
- Какое оскорбление? - "искренне" удивился голодный троглодит.
- Никакое. Если хочешь есть, закажи пиццу, - процедила я, уверенная, что Артем откажется от этого и свалит домой. Сказать же ему в лицо, мол, вали давай и не оглядывайся, мне не позволяло, простите за жаргон, гребанное чувство такта.
- Отличная идея, малыш! - озарился он и ту же достал из кармана мобильник.
Он сделал заказ, включающий самую большую пиццу с огромным количеством топпингов и апельсиновый сок. Потом посмотрел на меня, задумался и перезвонил, заказав еще одну такую же пиццу. Робин Бобин Барабек39, блин. Он что, думает, что я много ем, и ему не хватит одной "кулебяки", как называет пиццу моя бабуля?
- Слушай, - сделав заказ, он вновь переключился на меня, - сваргань нам чего-нибудь пожрать, пока ждем, - капризно попросил он.
- Я?
- Ну, да. Из нас двоих ты девушка. Кулинария должна быть у тебя в крови.
- Уверен? - ехидно поинтересовалась я.
- А то! Все особи женского созданы для того, чтобы маячить у плиты и готовить своим драгоценным мужьям еду, - с чувством собственного достоинства отозвался Шер, методично перерывая ящики, проверяя их на наличие ингредиентов для приготовления пищи. Зря, впрочем. Еще утром Максим упаковал все крупы и прочие продукты в сумку, чтобы мы не померли от голода на даче. Ну, мало ли... Вдруг у нас тачка сломается и мы не сможем попасть домой... Так что провиант был жизненно необходим, вот только, кажется, дядя путал эту поездку с вылазкой в тайгу.
- И что же ты хочешь? - ласково пропела я.
- Еду, - развернулся он ко мне, поняв всю бесполезность попыток найти хоть что-то в шкафчиках. - А у вас она вообще есть?
- Была, пока ты не съел.
- Тогда давай "звездочки"!
- Нет!
- Я умираю. Я хочу есть.
- Я, может, тоже хочу...
- Тогда приготовь.
- Из чего? Тебе кашу из топора сварить?
- А ты умеешь?
- О да, я мастер на все руки.
- Не ехидничай, тебе не идет, - отрезал Тёма.
Я надулась и вдруг вспомнила, что в прихожке около зеркала лежал пакетик с картошкой, которую отбил у папы для себя Сеня. Для каких целей он собирался ее использовать, мелкий не сознался, но то, что перед отъездом Максимом ему было выделено целых три картошки, я помнила точно. А так как мы дико торопились, ему пришлось оставить свой трофей прямо там, да и кто бы спер? Ну, он же не предполагал, что к нам в гости нагрянет голодающее Поволжье в лице неформального молодого человека.
- А ты любишь картошку?
- О, да! Я люблю картофан! - довольно облизнулся Шер, а я побежала за едой, которую собиралась... приготовить. Ну, муженек, ты сам напросился. Ща будет тебе первоклассная отрава. Сразу окочуришься...
Под скорбный взгляд Артема, мол, чё так мало, я принялась чистить овощ. Разумеется, дело шло с трудом и под мое активное пыхтение, а в результате я чудом не отрезала себе ни одного пальца, зато картошку искромсала по самое не хочу. В общем, вместе кожурой в мусорное ведро отправилось еще около семидесяти процентов продукта. Увидев это, Шер вырвал из моих рук и картошку, и нож, сказав в мой адрес: "Растратчица!", принялся сам срезать кожуру тонкой спиралью. Такую кожурку даже выкидывать было жалко.
Почистив клубни, он с чувством выполненного долга уселся на диван и позволил продолжить мне мое темное дело.
- Как тебе больше нравится: жареная или вареная?
- Я люблю пюре, - отозвался Артем. А я тоже больше люблю в виде пюре. Вот только вряд ли мне что-то из этого перепадет. Да я и не рискну есть свой кулинарный шедевр.
- Хорошо.
Я наполнила пятилитровую кастрюлю до краев водой, закинула в нее три картошечки и поставила на огонь. Шер следил за мной с непередаваемым выражением на лице. С одной стороны недоуменное удивление, с другой тихий ужас, а с третьей дикий хохот.
- Не пойму, то ли ты прикалываешься, то ли реально впервые пробуешь себя в качестве повара.
- Не впервые... - возмутилась я. А что? Я и раньше делала попытки... Правда, неудачные, но это не исключает их наличия. - С чего ты взял?
- Так, делаю выводы, - он покосился на кастрюлю, а я смекнула, что что-то забыла. Что-то очень важное, раз даже Артемка заметил.
- А что такого? - набычилась я, пытаясь вспомнить ингредиенты.
- Да нет, ничего, - стал он отнекиваться и поскуливать.
- А! Точно! Я же соль забыла сыпануть, - пришло ко мне озарение.
Шер был в ауте. Он сидел как древнеегипетская мумия, замурованная в саркофаг. Даже забыл, что только что собирался от души похохотать надо мной.
Затем он как-то быстро отмер, посмотрел на меня, как на самую яркую представительницу сообщества идиоток, и в один прыжок оказался у плиты. Шер изъял из моих рук поварешку, при помощи которой я собралась пускать в воду соль и мешать, видимо, решив, что готовлю суп, и спрятал ее в один из выдвижных ящичков подальше от меня.
Сняв кастрюлю с огня, он слил воду (а я уже представила картину, как он эту кастрюлю мне на голову надевает, причем с водой, да уж... дикая фантазия) и ополоснул ее, выложив картошку на стол. Ух, какой хозяйственный! Но такие мужчины не были откровением для меня (мужской пол у плиты - весьма посредственная картина, когда в твоем доме женщины не готовят), гораздо больше впечатлял факт, что все это делает Шер собственной персоной!
Далее он вытребовал у меня посудину поменьше, критично осмотрел ее, ополоснул (а мой комментарий на счет того, что у нас дома вся посуда чистая, пропустил мимо ушей), набрал воды, разрезал картофан на половинки (а-а-а... так вот как это делается...), поставил на огонь, посолил, закрыл крышкой и вновь превратился в памятник самому себе, так как вэтот момент в подъезде раздались громкие звуки: приехал громыхающий лифт, его сопровождала возня и галдеж, а в открывшуюся входную дверь раздались одновременно несколько криков, наполнив нашу тихую гавань, то есть квартиру своей "мелодичностью". Во-первых, раздался по своему звонкий старческий голос, на весь подъезд причитающий (прямо с первого этажа) о "придурочной неблагополучной семейке психов с неугомонными развратными детьми-уголовниками, которой пора вставать на учет в милицию", а во-вторых, после того, как дверь захлопнули, вопящий уже прямо в квартире, только что вошедший в прихожую папин баритон дал нам ценную информацию, оповестив, какое конкретно место на его теле облюбовали кровососы: