ГЛАВА I Сбежавшая мантикора
ГЛАВА I Сбежавшая мантикора
Малый Китежъ, годъ Белого Филина (2015 от Рождества Христова)
Сквозь пыльные квадраты витражей едва проникал солнечный свет. Ванда спасалась от полуденного зноя, прислонившись спиной к прохладной стене и ей думалось, что в этот миг нет ничего прекраснее ощущения свободы и безмятежности. Так здорово сбежать от нравоучений матушки! Захламленный чердак любила она во сто тысяч раз более, чем любую точку на карте Малого Китежа.
Столько вещей, ценных и памятных, хранилось здесь, в окружении сломанных стульев и груды ненужного тряпья. Вот и дедушкин сундук стоял тут же, а ящики старого дубового стола ревниво лелеяли вырезки из газет и банки с травами. Запах трав перебил привычную для таких помещений затхлость и щекотал ноздри ароматом любистка и перечной мяты.
Главные сокровища Ванда хранила в тайнике под подоконником - зримое блюдце и рукопись с заклинаниями. Нечасто ей приходилось доставать блюдце, а рукопись и того реже, исключительно по ночам. Когда удавалось незамеченной, на цыпочках, проскользнуть мимо родительской спальни. Матушка страдала бессонницей и бывало до утра не смыкала глаз, вывязывая петлю за петлей. Узнай она, что дочь по ночам заучивает заклинания...
Ванда поежилась, точно перед ней и в самом деле возникла матушка - строгая женщина средних лет с такими же белесыми, как у дочери, волосами. Лицо ее (в воображении Ванды) приобрело морковный оттенок, а от крика могли бы полопаться стаканы в доме. Колдовства матушка не приветствовала ни в каком виде - будь то чары для дома, которые использовали хозяйки или страшно сложные боевые руны. Мать была женщиной верующей, старой закалки и устойчивых взглядов. Размышления Ванды прервало завертевшееся по столу блюдце. Ванда встрепенулась, схватила его, заодно смахнув рукавом изрядный слой пыли с поточенной столешницы, и покрутила против часовой стрелки, так что все руны и символы оказались перевернуты. На донышке блюдца появились смутно знакомые черты.
- Илья! - Воскликнула Ванда.
- З-здравствуй! - Илья рябил и заикался. - Рад т-тебя видеть! Прости, связь ни к леш-шему, - зашипел он, - я на границе!
И тут же спохватился, видимо оттого, что на лице Ванды отразилось бесчисленное количество вопросов.
- Нет времени объяснять. С-сегодня я буду проездом в Малом, может встретимся? Ж...ш-ш...ж-ж...
Ванда изо всех сил затрясла голубое блюдце. Изображение то шло полосами, то вовсе исчезало, а вместо звука издавалось странное жужжание, словно собеседник вдруг превратился в гигантскую осу.
Ванда так увлеклась «настройкой» блюдца, что совсем не заметила, как задрожал дедовский сундук, как поднялась его крышка, и выбравшегося оттуда старичка. Он был все еще сонным, весь в пыли и саже. Старичок откинул с лица спутанные молочные пряди, бесшумно прошлепал по дощатому полу, едва не наступил на паука, которого стряхнул со своих волос, и остановился за спиной Ванды.
- Чевой шумишь-то? - Прокряхтел он.
Ванда дернулась, взмахнула блюдцем, задев краешек стола, столкнула чашку вчерашнего чая... Блюдце звякнуло и разбилось.
- Кузьмич!
Домовой вспыхнул, почесал затылок крохотной ладошкой. Ванда смотрела на разлетевшиеся по полу осколки и чувствовала, как теплившаяся в груди надежда вмиг превращается в трясущийся холодец. Она собрала все до единого черепки и тщетно пыталась подставить их к друг другу. Кузьмич виновато погладил ее по плечу.
- Ну ты чевой? - Спросил он. - Подумаешь, тарелка. Я тебе сто таких принесу. Ну хочешь, сейчас схожу...
Ванда едва не всхлипнула. Сходит он, как же. Зримое блюдце - редчайшая вещь, как только Илья умудрился его достать! Сходит... Ванду словно ударило молнией. Ну конечно, какая же она глупая! Словно ободряя ее, солнечный луч отразился в серебристой ручке шкафа, и запрыгал по стенам.
- Ах ты негодник! - Погрозилась Ванда. - Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?
Домовенок все еще стоял рядом, понурив голову. Ванда вмиг схватила его за лодыжку и подняла над головой так легко, словно тот был тряпичной куклой. Он издал жалобный писк и затрепыхался пойманной рыбой. Ванда состроила злобную гримасу и принялась щекотать Кузьмича. Старичок маятником раскачивался в ее руке, пытался выкрутиться, повизгивал, как щенок, но тщетно. Ванда, подкидывала его вверх и ловила, а он съеживался и давился смехом и, когда наконец был помилован, еле-еле доплелся до сундука, причитая, что в хозяйки досталась сущая ведьма.
Весь день Ванда не находила себе места. Битый час провела перед зеркалом и безуспешно пыталась придать своим волосам ту благородную гладкость, которая нынче была на пике моды. Ей совсем не нравились новомодные прически в которых волосы требовалось максимально зачесывать, но очень хотелось произвести на Илью впечатление. Главное, чтобы матушка не застала ее за этим занятием, а то все начнет нахваливать, какая дочка красавица.