За столом много разговаривали, шутили. В такие моменты очень не хватало гитары, но таскать с собой такие музыкальные инструменты в нашем деле непозволительная роскошь. Весит-то она немного, но вот место занимает о-го-го сколько.
- ...И мне пришлось оббежать голышом почти половину фавел Белу-Оризонти, - закончил травить очередную байку весельчак Паулу Ягу.
В арсенале у Паулу Ягу было огромное количество историй, и он никогда не повторялся. Правда, больше половины его историй сводилось к тому, как он лазил по чужим женам.
Рубенс пребывал в отличном настроении и расщедрился настолько, что даже достал пластиковую флягу с отличным кубинским ромом. Вообще-то, во время экспедиций номинально у нас царил сухой закон, но небольшой запас алкоголя всегда имелся. Под всеобщее ликование Рубенс разливал ром по кружкам. Я же пить отказался. Что мне эти десять капель? Только себя дразнить, если пить, то пить!
Самым старшим и опытным из нас был именно Рубенс, хотя ему только-только исполнилось сорок два. Он не был солдатом, гениальным ученым или профессиональным «выживальщиком». Он был универсалом, всего понемногу. Но вместе с тем у него было другое важное качество - наш вожак и непререкаемый авторитет как никто умел управлять и решать вопросы. Из абсолютно разных людей он создал не просто команду, а машину, в которой каждый винтик был закручен на своем месте. Вот кого нужно в тренеры нашей сборной! Ну или, в крайнем случае, в президенты.
- Док, а ты чего не пьешь? - толкнул меня в бок расположившийся рядом Лоренсу Флавиу.
- Не хочу, - ответил я просто и ясно.
- А, понятно, - Лоренсу Флавиу пожал плечами и тут же снова несильно толкнул меня локтем, - слышал, что проводники говорили про храм белого человека?
С кем с кем, а вот с инженером разговаривать совсем не хотелось, за последних пару дней он умудрился достать абсолютно всех своими страхами и подозрениями.
- Слышал, - я кивнул, - извини, но мне это неинтересно. Поищи другие уши.
Лоренсу Флавиу недовольно засопел и отодвинулся от меня. Сидевший справа от него Цезарь, видимо, послал его еще раньше.
- Давайте выпьем за самое главное в жизни - за большие сиськи и такие же большие задницы! - перебивая чужие разговоры, громко предложил Паулу Ягу.
Послышались смешки.
- Умеешь ты красиво сказать! - Рубенс поднял свою кружку над головой. - Пьем!
- А еще за геморрой Палермо! - добавил разошедшийся Паулу Ягу.
Новое предложение было встречено всеобщим ликованием и улюлюканьем. Пожалуй, в этот момент я пожалел, что отказался от рома. За это можно было бы и выпить.
Команда Палермо - наши самые заклятые друзья-коллеги. И дело тут было не только в традиционной грызне между бразильцами и аргентинцами. Ни мы, ни они не упускали возможности уесть конкурентов. Тут царила истинная профессиональная ревность, помноженная на наш южноамериканский антагонизм.
Как правило, работала одна команда, но бывали ситуации, когда заказчика интересовало не только качество, но и скорость. Вот тогда-то и начинались, как говорит Рубенс, обезьяньи бега. В прошлом году нам пришлось в таких бегах поучаствовать. Условия известны заранее, но соблазн слишком велик. Да и проигравшие в накладе обычно не остаются. Платили в нашем деле очень хорошо.
Тогда в Перу у нашей команды был почти день форы, наш путь был короче и проще, но мы все равно опоздали на несколько часов. Как только мы выбрались из леса, то почувствовали витающий по округе запах жареного мяса. Этот запах сводил с ума. Нет, не от голода, а от того, что этот запах сразу давал нам понять, что мы тут не первые. Никто не любит проигрывать. До сих пор помню самодовольную ухмылку Палермо, когда мы наконец-то добрели до его лагеря. Он с издевательской вежливостью пригласил всех нас к столу, при этом извинившись, что мяса мало, так как нас не ждали так скоро. В тот момент хотелось его придушить, и не только мне.
Палермо мы не любили, но уважали. Этот высокий поджарый старик, напоминавший то ли конкистадора, то ли пирата, был настоящим профи. От кого-то из своих я слышал, что он даже успел послужить во французском иностранном легионе. И, что важно, он и его люди неукоснительно соблюдали негласный кодекс. Палермо признавал честную конкуренцию. А вот в той же Индии между командами даже случались перестрелки. Правда, в Индии работало почти два десятка команд, а вся Южная Америка была поделена на четверых - мы, Палермо, еще одни бразильцы и чилийцы. Про последних мы вообще мало что слышали, а с ребятами из команды Роберту Алвару периодически пересекались. С ними нам было проще всего договориться, они, так же, как и мы, недолюбливали Палермо.