Считается, что древнее инки жили значительно западнее этих мест, но их культура распространилась почти по всему континенту. И этот город вместе с храмом точно были построены инками или близким им народом.
- Я иду первым! - Рубенс начал короткий инструктаж. - Заберусь и сброшу веревку. Пока будете подниматься - веревку из рук не выпускать. Смотрите, куда наступаете. Назад лучше не оглядываться, сами знаете.
В принципе, мы бы и так без проблем поднялись, но в таких ситуациях лучше лишний раз послушать «лорда командующего».
- Цезарь, - Рубенс обратился к колумбийцу, - переведи нашему приятелю, что я сказал.
- Не надо! - Матеуш выставил вперед открытую ладонь. - Я все понимать, не надо переводить.
Рубенс лишь усмехнулся:
- Цезарь, все равно переведи.
Следующие полчаса мы наблюдали за тем, как наш предводитель буквально полз по каменным ступеням. Он тщательно продумывал каждый шаг, постоянно ища дополнительную опору.
- Человек-паук. Бразильская версия, - пошутил Паулу Ягу, - может, будем делать на него ставки, какую именно ногу он сломает?
- Я тебе сделаю ставки! Трепло! - откуда-то сверху послышался недовольный голос Рубенса.
- Давай-давай, лезь, не отвлекайся, черепашка-ниндзя, - тут же хохотнул Паулу Ягу.
Можно было не сомневаться, что потом Рубенс обязательно посчитается с шутником.
После того, как Рубенс забрался, нам пришлось еще минут десять ждать, пока он привяжет свой конец веревки. И только после этого мы начали восхождение.
Подъем на пятидесятиметровую высоту не занял много времени, но попотеть пришлось. Особенно тяжело было низкорослому этнографу Ренату, который был вынужден карабкаться на каждую ступень.
Последним наверх поднимался Француз, который преодолевал путь без видимых усилий, чего нельзя была сказать обо мне, Матеуше и Ренату. Мы втроем сидели на верхней ступени и любовались видом, приводя дыхание в порядок. Торопиться было некуда.
А вот неугомонный Паулу Ягу, наплевав на приказ ждать остальных, сразу же ринулся в храм.
- Шеф, это надо видеть! - восторженно закричал Паулу Ягу.
Не выдержав ожидания, Цезарь и новичок Жуан Луис рванули внутрь.
- Придурки, ничего не трогайте! - зло выругался Рубенс, страхующий подъем Француза.
- Этого не может быть! - послышался голос Жуан Луиса.
- Вальтер, давай быстрей! - терявший терпение Рубенс прикрикнул на Француза, который и без того бодро шагал по ступеням.
Как только Француз поднялся, Рубенс бросил веревку и чуть ли не вприпрыжку умчался в храм, извергая из себя всевозможные ругательства.
Мы втроем тоже решили не оставаться на месте.
- Если там и есть ловушки, то они их уже все собрали на себя, - резонно заметил Ренату.
Храм больше всего напоминал квадратную каменную коробку, сложенную из громадных блоков. В помещении не чувствовался запах затхлости, три входа обеспечивали постоянный приток воздуха.
Посреди огромного зала находилась жертвенная чаща, выдолбленная прямо в полу. А вот за ней, у противоположной стены на постаменте возвышалось нечто завораживающее...
Подскочивший к нам Жуан Луис, задыхаясь, начал что-то тараторить:
- Это невероятно!...Затерянный город, про который рассказывали бандейранты, охотники на индейцев!...Старинные рукописи, они не врали!...Та самая рукопись 512!...Где-то рядом рудники Морибеки!
Рубенс отстранил в сторону молодого ученого. Его вниманием полностью завладела статуя, стоящая на постаменте.
Полуобнаженный мраморный юноша в лавровом венке бесстрастно смотрел прямо на нас. Протянутая вперед рука статуи выглядела как приглашение.
Поражала та искусность, с которой была сделана статуя. Казалось, что в любую секунду мраморный юноша готов спрыгнуть со своего постамента и зашлепать босыми ногами по холодному полу. Рубенс словно ждал, когда юноша моргнет или сделает глубокий вдох.
Каждая линия, каждый изгиб выглядели естественными и натуральными. Даже на руках и ногах статуи четко просматривались слегка вздувшиеся от физической нагрузки вены.
- Это не могли сделать инки! - почему-то шепотом заговорил Ренату. - Черт побери! Да это никакие индейцы не могли сделать!
Этнограф на несколько секунд задумался.
- Это эллинская культура! - громко сказал он и тут же осекся, словно испугавшись собственных слов.
- Невозможно! Это не быть так! - растеряно заговорил Матеуш. - Но это есть так!