Данная сцена, разыгравшаяся на солончаках современного Себхат эс Седжума — истинная жемчужина среди военно-исторических анекдотов. И потому представляется очень странным равнодушие, с которым отнеслось к ней большинство историков-вандалистов (возможно, просто не поверивших Прокопию на слово и посчитавших описанный им случай очередным подражанием Геродоту). Хотя с таким же успехом можно было усомниться в достоверности аналогичной, несомненно, многократно, подтвержденной истории, разыгравшееся много позднее, в начале битвы при Фонтенуа, когда блестящий кавалер граф де Отрош сделал неприятелю великодушное предложение, воскликнув: «Тире ле премье, мсье ле англэ!» (франц. «Стреляйте первыми, господа англичане!»). Разница лишь в том, что в ответ британцы (которым, видимо, в тот день изменило чувство юмора), последовали приглашению, а вот вандалы — нет… Впрочем, результат обеих битв был одинаковым. Победила армия, обладавшая более крепкими нервами и большей уверенностью в собственных силах (13 сентября 533 г. — восточноримская, во главе с Флавием Велизарием, 11 мая 1745 г. — французская, во главе с маршалом Саксонским).
А между тем, под Децимом, близ Тунетского озера, жребий того рокового сентябрьского дня еще не исполнился. Высланные из Карфагена навстречу «ромеям» вандальские воины, раненые или убитые, лежали на дороге в Карфаген. Эта часть столичного гарнизона перестала существовать в качестве военной силы, как и разгромленное гуннскими «федератами» стратега Велизария войско Гибамунда. Возможно, и не истребленное до последнего человека (как утверждает Прокопий), но, тем не менее, утратившее свою боеспособность. И вот тут следует сказать, пожалуй, самое важное. Велизарий был, с учетом огромного опыта, накопленного им в войнах с персами на «Восточном фронте», где он научился извлекать уроки из своих поражений (хотя, если верить Прокопию, потерпел поражение только однажды, вступив в бой против собственной воли, пойдя — единственный раз! — на поводу у своих подчиненных), вне всякого сомнения, противником, неодолимым для Астингом, со всем присущей им «вандальской яростью», «фурор вандаликус». Но его задача облегчалась и еще одним немаловажным обстоятельством. Похоже, к описываемому времени древнюю вандальскую доблесть и другие достоинства вандальского народа сохранили только царский род Астингов и их ближайшее знатное окружение. Как иначе объяснить успех, достигнутый армянином Иоанном с его немногочисленным передовым отрядом или горсткой гуннов в схватке с многократно превосходящими силами вандалов? Правда, лучшие вандальские войска во главе с Цазоном (Заноном), переправившись на Сардинию, всего за несколько недель разбили наголову не дождавшиеся «ромейского» подкрепления готские войска мятежника Годы (а ведь готы считались отменными воинами!) и возвратили остров под власть Гелимера. Такого успеха можно было добиться лишь, имея под своим командованием, отборных, опытных бойцов… Вся «фишка» была в том, что именно таких отборных, опытных бойцов не оказалось у вандалов в развернувшемся сражении за Карфаген.
«Ничего не зная о случившемся, мы шли к Дециму (пригороду Карфагена — В. А.). Увидев весьма подходящее место для лагеря на расстоянии тридцати пяти стадий от Децима, Велисарий возвел надежное укрепление и, поместив в него всю пехоту, созвал войско и сказал следующее: «Соратники, наступает момент решительного боя, я чувствую, что враги идут на нас; из-за условий местности наши корабли находятся очень далеко от нас; вся надежда на наше спасение заключается в силе наших рук. Нет здесь для нас ни дружественного города, ни крепости, положившись на которую, мы могли бы чувствовать уверенность в собственной безопасности» (Прокопий).
Воистину, Велизарию не было нужды сжигать корабли (в отличие от сицилийского тирана Агафокла, поступившего так, высадившись некогда в еще пунийской Африке с намерением взять Карфаген), чтобы поставить своих воинов перед дилеммою: победа или смерть. «Ромейский» флот все еще огибал Кап Бон, причем никто не знал, столкнется ли он по пути с вандальским флотом, или не столкнется. Однако наблюдательный стратиг смог вселить в «ромейских» воинов надежду на победу, указав им на несомненный факт. Ветераны войска Велизария имели за плечами опыт долгих, почти непрерывных войн с персами. Вандалам же, с того времени, как они завладели Африкой, не приходилось сталкиваться (на суше) с серьезным противником, за исключением плохо вооруженных маврусиев. «А кто же не знает, что во всяком деле упражнение ведет к опытности, а бездеятельность — к неумению» (Прокопий). Но вандалы не только не имеют опыта современной войны. Они вдобавок еще и изнежены африканской роскошью, дам и не желают идти в бой за своего непопулярного, жестокого царя-тирана. Все это гарантирует успех оружию римского императора Юстиниана.