Более того, на картине группы художников из Западной Австралии174 весь крестный путь Христа передан как условное изображение змеи, а фон картины содержит, наряду с христианской символикой, другие символы, заимствованные из мифологии и традиционного искусства аборигенов: эму, рыбу, следы ног — и снова змей. Но главное здесь — сама композиция, которая строится как традиционное изображение странствия мифического героя, как метафора традиционного мифа. А странствие мифического героя — едва ли не главный структурообразующий элемент мифа.
Картина художника с о. Гроте-Эйландт изображает Христа на кресте, окруженного сиянием.175 Да и сама фигура Христа — сияющего белого цвета, а белый цвет — не только цвет смерти, но и всего, что внушает священный трепет. Тема смерти и бессмертной божественной сущности Христа — главная тема картины, а мы знаем, что эта тема близка иконописи и выражена тем же символическим языком — сиянием, исходящим от фигуры Христа.
Тому же художнику принадлежит картина, которая называется "Вознесение Иисуса", но в действительности изображает преображение.176 В центре ее — белая фигура Христа, окруженная сиянием, рядом с ним — Моисей и Илья, внизу — коленопреклоненные Петр, Иаков и Иоанн. Все здесь — как в словах Евангелия: "И преобразился пред ними: и просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет" (Мат. XVII, 2).
Когда мы видим на картине аборигена вознесение Христа, видим змея, быть может Змея-радугу, мы вспоминаем фреску в куполе новгородского храма Спаса на Нередице (1199), изображающую чудо Вознесения, где Христос восседает на радуге. И там, и здесь художники воспроизвели, вероятно не задумываясь об этом, некие архетипы общечеловеческой культуры.
Тони Суэйн записал рассказ аборигена из племени валбири о его снах. В одном из них он видел небесный Иерусалим и Иисуса Христа, восседающего на небе и взирающего на мир внизу. Красные лучи, "подобные факелам", исходили от его престола и окрашивали мир в красный цвет. С деревьев свисали сияющие предметы, напоминающие гуделки. В другом сне абориген увидел, как земля снова окрасилась в красный цвет, и почувствовал удар молнии, и с ней вошла в него сила Иисуса.177 Христос — каким видит его во сне абориген-христианин — восседает на небесном престоле точно так же, как на старых русских иконах, и от престола его исходят такие же сверкающие лучи — символы божественности и могущества Христа. Эту силу свою Христос посылает аборигену в виде вонзающейся в него молнии — совершенно так же, как духи пронзают тело аборигена, посвящаемого в колдуны или шаманы, вкладывая в него магические кристаллы, сверкающие подобно молнии. Да и сон рассказчика подобен смерти и новому рождению посвящаемого в шаманы. Священные гуделки — символ традиционной религии аборигенов — присутствуют в рассказе наряду с образами и символами христианства. Христианство и религия аборигенов органически соединились в этих снах, отразив некое синкретическое религиозное состояние, характерное для сознания адепта христианства, еще не порвавшего с религиозным наследием предков, и воплотились в образах, свойственных и совершенно иной традиции, пространственно далекой, но типологически близкой. Я имею в виду русскую иконопись, отразившую такую же пограничную ситуацию.
Все сказанное относится и к рассмотренным выше произведениям художников-аборигенов на христианскую тематику. Это как бы сны наяву — сны художника-аборигена, недавно ставшего христианином. Типологически они очень близки к целому пласту русской религиозной живописи, о котором говорилось в предыдущей главе. Это — явления одного порядка. Оба они занимают свое место на одной странице истории искусства, среди произведений, отразивших народное христианство в разных этнически окрашенных формах.
Христианство для аборигенов — Время сновидений белых людей. События библейской истории нередко интерпретируются аборигенами в духе традиционных представлений о Времени сновидений, а деяния героев Библии — в духе действий героев мифологии.178 Те и другие изоморфны и взаимозаменяемы. Поэтому совершенно естественно видеть помещение церкви одной из христианских миссий Кимберли украшенным изображениями Ванджина.179 Они не только обладают таким атрибутом христианских святых как нимбы вокруг голов, но, что гораздо важнее, они включены в христианский культ подобно тому, как когда-то были "христианизованы" и включены в православный культ идолы народа коми (см. гл. 18). Аналогичным образом была украшена церковь в Йиркала: в монументальных панелях церкви были использованы темы мифов творения и священные символы местных родовых групп.180
177
T.Swain. The Ghost of Space. Reflections on Warlpiri Christian Iconography and Ritual. —
178
E.Kolig. Mission Not Accomplished. Christianity in the Kimberleys. —