— Я вожу! — безапелляционно объявила Криста.
— Кто бы спорил, — графиня в предвкушении потерла руки и заняла место на скамейке. Гиены предвкушали острую политическую борьбу. Кажется, я выпустила из бутылки джинна.
Глава 11
Карету мне, карету
На улице уже порядком стемнело, так что карету подали к самому подъезду. Одна из привилегий Первого Герцога, которую он использовал очень редко.
Золотоволосый маршал был темен лицом и хмур, как грозовая туча.
— Со мной поедешь, — безапелляционно бросил он Нэшу и птицей слетел по лестницам вниз. Юный секретарь едва за ним успел.
Когда карета тронулась, Эшери задернул плотные занавески, откинулся на спинку, обитую фиолетовым кайорским бархатом и прикрыл глаза.
— Мой герцог, — мягко спросил Нэш, устраиваясь напротив, — ты расстроен?
— Я зол, — объявил Кот, — и — да, расстроен. Глупостью и подлостью некоторых… господ. Ну, ладно, подлость — дело житейское, гадюк без яда не бывает, но глупость… Глупость, мальчик мой, непростительна.
— Почему? — заинтересованно шевельнул бровями Нэш.
— Да потому, что действия подлеца можно хоть как-то спрогнозировать. А дурак непредсказуем! И сказать, что он отмочит в следующий миг, нет никакой возможности. Но если в семье это просто печально, немного забавно но, в целом, терпимо, то на государственном уровне уже… совсем не смешно.
— Ты сейчас о чем?
— О нашем любимом Агонесе, графе Шанту.
— Который занимается охраной дворца?
— Сказал бы я чем он занимается и как… но ты еще слишком юн и неиспорчен.
— Правда, что ли? — удивился Нэш, — Ты, действительно, так думаешь?
— Да, а что не так? — удивился Кот. Кривая улыбка мальчика слегка разогнала его черную меланхолию.
— Напиши это. На пергаменте. А потом поставь свою подпись и приложи печать. И подари мне.
— Зачем тебе такой странный сувенир? — еще больше удивился Эшери.
— Родственникам покажу. А то они уверены, что на мне пробы негде ставить.
— И они поверят бумаге, которую напишу я? Главный бретер и развратник Империи?
— Ну, она же будет с печатью…
Мгновение пассажиры кареты смотрели друг на друга, а потом разразились хохотом, от которого транспорт подпрыгнул и качнулся на жестких рессорах.
Отсмеявшись, Кот снова стал серьезным, как жрец на похоронах и выдал, глядя перед собой.
— Я позвал тебя не просто прокатиться и не на очередную сходку высокопоставленных чиновников, которая ничего не решает, но позволяет десятку-другому оболтусов чувствовать себя людьми… На этот раз ты мне всерьез нужен.
Нэш поднял на Кота внимательные глаза.
— Мы едем в Лонгери.
— Императорскую тюрьму для особо опасных узников? — проявил неожиданную осведомленность Дик.
— Именно.
— И что мы там будем делать? Если, конечно, отбросить мысль, что я арестован, как чересчур самонадеянную.
— Самонадеянную? — Кот шевельнул бровями.
— Ну, я конечно, наследный барон и, как ты сказал недавно, довольно опасный тип, но до государственного преступника пока не дотягиваю. Для меня вполне хватило бы и Рахты.
— С самого детства мне не было так весело, — признался Кот, вытирая слезы, выступившие от смеха, — Нет, ты нужен мне именно как секретарь. Ну и как свидетель. Нужно допросить одного человека, который брошен в камеру по обвинению в измене Империи и нападении на Императора.
— Марка Винкера?
— Откуда… ах да, извини, сглупил. Только ленивый еще не знает. Шанту расстарался. Темные Боги, кому пришло в голову такого кретина…
— Ты, вижу, даже мысли не допускаешь, что Шанту прав, а Винкер виновен, — сообразил Нэш, — почему? Нет, я пришел к тем же выводам, но мне интересно, как до них добрался ты?
— Просто, — Эшери хмыкнул, — Я знаю Винкера, он кто угодно, только не тупица. С головой у него все в полном порядке, Райкер никогда не взял бы глупца своим стратегом. И тут, представь — он заходит в спальню больного Императора на доклад, проходит мимо кучи охраны, чтобы его с гарантией увидели и запомнили, кидает в Рамера огненным шаром, причем ухитряется промахнуться и попасть в самого себя!!! Это как нужно целиться, мне даже интересно? Я, вот, так не умею. Мне такой дикой траектории даже не представить… Видимо, недавно императорским эдиктом отменили законы физики. А потом этот государственный преступник поджигает занавески и начинает лупить по дверному проему, вместо того, чтобы прыгать в окно и уходить.
Согласись, все это как — то не слишком похоже на нормальное, тщательно спланированное преступление.