А потом, после одержанной победы, повернули оружие против своих же союзников. Оттого и пришлось роду Змея уйти в свои исконные земли и закрыться там. Ну а, поскольку, боги не живут без молитвы паствы, жрицы Змея рассеялись по просторам Империи под разными личинами: бродячих танцовщиц, торговок, трактирных служанок. И чтобы хоть как-то обезопасить своих женщин, змей дал им Дар, превосходящий любой огонек, тлеющий в крови лояльных прихожан: любая младшая жрица Змея в магическом поединке шутя размазала бы по пейзажу Главного Настоятеля Храма Святых Древних, а потом накрутила бы веревок из его гвардии… только запретил им Змей использовать Дар иначе, как для защиты себя, Змеиного Леса или собрата по вере.
Сейчас Арнели железной рукой управляла родовым поместьем и, кажется, была всем довольна. Эшери давно не видел мать, знал лишь, что она здорова и вполне благополучна.
За размышлениями Кот пропустил момент, когда карета свернула явно не туда. То ли возница совсем уснул, то ли кони решили поступить по-своему, но под колесами вдруг оказались не булыжники, а гравий. Ход стал плавным, но скорость, заметно, упала.
Днем прошел дождь, и на дороге были лужи.
— Стой, серые…
Нэш, сидевший напротив, мгновенно насторожился и выпрямился, нашаривая на поясе клинок.
Карета совсем замедлила ход и остановилась, словно кто-то придержал лошадей под уздцы.
— Что происходит? — спросил Дик больше взглядом, чем едва шевельнувшимися губами.
— Без понятия, но, похоже, нападение, — так же тихо отозвался Эшери.
— Они что, самоубийцы?
Дверцы рывком распахнулись, в карету заглянула незнакомая бородатая рожа в простой бумажной блузе мастерового и сиплый голос скомандовал:
— Господа хорошие, прошу на выход!
— Вы хорошо понимаете, что делаете? — осведомился Кот, — если кто не в курсе, я — маг Огня, и довольно сильный.
— Ты — сын еретички и слуга порченного Змеем, Проклятый Герцог, — сказал, как выплюнул мужик.
— Так меня тоже зовут, — согласился Эшери, — ну что ж, хорошо, я поговорю с вами… о религии и свободе веры.
— Замолчи, Проклятый! — мужика аж перекосило, — в ком не горит огонь истинного Храма, тот лишен души и одним своим дыханием пачкает землю и заражает воздух.
— Темные Боги, как все запущено… — Эшери покачал головой и легко выпрыгнул из кареты на землю. Нэш беззвучно последовал за ним.
Оказавшись на воздухе, Кот даже зажмурился и прикрыл глаза рукой. Вокруг кареты стояла толпа с чадящими факелами, навскидку, человек двадцать если не больше. В основном, среднее сословие, но попадались и откровенные разбойные рожи. "Благородных" не мелькало, но Кот не обольщался на этот счет, среди разбойной братии попадались уникумы, способные крутить шпагой ничуть не хуже, а то и получше некоторых герцогов. Да и… много их. Толпой запинают.
А хуже всего было то, что прямо перед собой Эшери увидел серую рясу жреца. Это значит, что все свершается с благословения Храма, и если Кот кого-то убьет, да еще, не дай Змей, магией — случай этот будет расследоваться Храмом.
Будь Рамер в силе, Кот бы только плечами пожал. Но сейчас… есть большая вероятность занять соседнюю, с Винкером, камеру на неопределенный срок. Из Лонгери, случалось, не выходили вовсе.
Плохо… Но это не повод сдаваться.
Кот оглянулся на Нэша. Секретарь стоял за его левым плечом, посматривал на толпу внимательно, но без ужаса. И — без высокомерного презрения, свойственного наследному дворянству.
Юный Дик смотрел оценивающе, как на довольно серьезного противника. Не щеголь. Воин. До косточки — воин. Даже жаль…
— Мальчишка чист, в нем нет порченой крови, — сказал… даже не сказал, а величественно изрек жрец, поводив вокруг Нэша какой-то штуковиной на длинной цепочке. Амулетом Крови? У такого заштатного служителя? Откуда?
Одно из двух: либо служитель не такой уж заштатный, либо Храм что-то затевает. Что-то масштабное. Причем, уже давно, так что было время подготовится. И так и так — хреново. Но Дика, кажется, отпускают. И это — хорошая новость.
— Малец может отойти в сторонку. Мы его, конечно, свяжем, чтобы шум не поднял, но потом отпустим на все четыре стороны, — решил бородач, — у него еще есть время очистится от скверны Змеевой и прийти во Храм.