Неизвестно, чего ожидал бородатый: горячей благодарности или возмущения и гнева. Он не получил ровным счетом ничего. А вот Коту достался взгляд, полный самого искреннего недоумения:
— Эшери, скажи, кого мне надо срочно сменить: парикмахера или портного? — Кот посмотрел на него с удивлением, и Нэш пояснил, — На кого я похож: на идиота или предателя?
Ситуация была — серьезнее некуда, но Кот все равно выдал широченную улыбку, словно осветившую темный переулок шагов на двадцать. Стоявшие впереди хмурые мужики неизвестно почему заулыбались в ответ. Вот только жрец остался так же хмур и деловит:
— Юноша, вы можете отойти в сторону. В вас нет скверны и Храму вы не враг. Пока. Но если останетесь рядом с еретиком… — он многозначительно смолк.
— Пацан, Капюшон дело говорит, — вмешался бородач, — отойди и не мешай вершить дело, угодное Святым Древним, за это тебе сорок грехов простится.
Дик с интересом взглянул на предводителя этой банды, легкими, почти незаметными движениями разминая плечи и запястья и протянул:
— Сорок грехов, говоришь? Интересное предложение…
— Так ты согласен, сын Храма? — подался вперед жрец.
Нэш прищурился:
— Предложение, говорю, щедрое. Жаль, мне не подойдет. У меня-то грехов гораздо больше.
— И когда ж ты успел? — присвистнул кто-то сбоку.
— А я очень шустрый! — и, доказывая это, мгновенно пригнулся. На уровне головы пацана просвистел здоровенный, тяжелый дротик и воткнулся в бок кареты, подрагивая перьями.
— Ну вот, эдикт о праве на защиту жизни вступил в силу, — Эшери широко улыбнулся, доставая легкий меч, — На нас напали, мы можем доказать это при допросе на талисмане. — Дик согласно кивнул и, обнажив свою шпагу, занял позицию так, чтобы не мешать Коту, но быть рядом на случай, если понадобиться прикрыть. Сделал он это очень грамотно. Впрочем, Эшери больше не удивлялся.
— Забыл спросить, а со сталью ты обращаешься так же виртуозно, как с магией?
— Мой герцог, — Дик словно поймал и отразил солнечную улыбку Кота, — При всей личной скромности — гораздо лучше.
Настроение толпы переменилась, словно лопнула веревка, на которой сидели их самые темные инстинкты. Людей больше не было. Была стая, жаждущая крови.
Народ, выросший в трущобах, камни бросает метко, хоть из пращи, хоть так. Эшери подвесил воздушный щит, развернув его так, чтобы он прикрывал и его, и секретаря. Дик был умелым воином, и уже доказал это, но — слабым магом, и это Кот тоже видел. Оскорбится? Мельком глянув на парнишку, Кот поймал его благодарный взгляд и успокоился. Шквал булыжников, и даже три ножа, прилетевшие из темноты, ударились о щит и упали вниз, под ноги, не причинив им никакого вреда.
— Колдовство! — заревел кто-то, — Еретики колдуют, так нечестно!
… А двадцать на двоих, значит, нормально. Интересная логика!
— Не бойтесь, дети Храма! Святые Древние с вами, — жрец воздел руки, готовясь благословить это непотребство. Если он и впрямь — посвященный, щиту — хана, а следом и им. От камня в голову никакое искусство фехтования не защитит.
Додумать до конца Эшери не успел. А жрец не успел довести до конца свое черное (или светлое?) дело. Поперхнулся словами, хлюпнул и свалился безвольной куклой туда же, куда до этого камни и кинжалы.
Юный Нэш успел раньше всех. Оглушил, или…
Кот глянул вниз и понял, что о дипломатических путях можно забыть — в левой глазнице жреца торчала рукоять ножа, засаженного с самыми серьезными намерениями.
— Хвост Змея, — повторил Эшери.
— Мой герцог, — Дик ухитрился пожать плечами, — ты же понимаешь, что их всех придется гасить без извести. Уйдет хоть один — нам конец. А если уйдет Капюшон — конец вообще без вариантов.
— Да понимаю! Просто надеялся уберечь от этой грязи тебя. Глупо.
— Спасибо, — серьезно кивнул Нэш и, сжав кулак, направил струю огня на толпу, прущую на них "с Храмом в глазах". Кот сплюнул под ноги и с облегчением выпустил своих внутренних демонов.
…Вопли горящих заживо не собрали кучу народу, как боялся Кот. Наоборот, глухой стук ставень сказал двум дворянам, что здешний народ предпочитает не ввязываться в чужие дела. Да и стихли они довольно скоро.
Стоя посреди узкой улицы и морщась от мерзопакостного запаха, Эшери оглядывал картину: двадцать шесть мертвецов, включая одного жреца. Огненный шторм седьмого уровня — это все равно, что подпись и печать Первого Герцога, не спутаешь даже в темноте и спьяну. Просто потому, что в этой, Небом накрытой Империи, так больше никто не мог.
— Темные Боги… Пожалуй, приедем в Лонгери и нужно отпустить карету, — пробормотал он, — кстати, как там возница?