Или во мне тоже говорят ревность и обида?
Потом на меня набросили розовое покрывало и повели.
Храм оказался небольшим, и потолок — низким. Сквозь покрывало я не различала деталей, но поняла, что вырублен он прямо в скале. Тут было сыро и прохладно, кожа немедленно покрылась мурашками.
Пахло водой и какими-то благовониями. Отчетливо слышалось журчание. Меня подвели к постаменту, на котором стояла большая каменная чаша, в центре ее бил фонтанчик.
Появился жрец, кажется, немолодой и довольно полный. Больше я ничего разглядеть не смогла — он приподнял покрывало и протянул мне пиалу, пахнущую остро и тревожно.
От росы Лефара я отказалась, пусть сами пьют. Уж как-нибудь вытерплю и надрез на руке и радости брачной ночи без наркоты. Наркотики — зло! Спорить со мной жрец не стал. Так же, как и с Иолантой, которая через мгновение сделала то же самое.
Я, было, удивилась, но потом сообразила, что, скорее всего, ей это посоветовал Марк, зная о ребенке. Беременным сомнительные вещества точно ни к чему.
Ладонь обожгла острая и неожиданно сильная боль. К такой я была не готова, и не заорала только от неожиданности. Рядом сдавленно выдохнула Иоланта. Тихий голос Марка успокаивающе шепнул: "Уже все".
— Соединяю дыхание, соединяю кровь, соединяю сердца, — запел жрец, — во имя Святых Древних, да будут двое одним, да обретут они небо… Повторяйте за мной, дети Древних. Повторяй и ты, гостья из иного мира: "Отдаю себя тебе. Прими меня светлого и темного, как себя"…
Первым слова клятвы повторил принц Джуэл. Его голос, красивый голос, чего уж там — звучал немного неуверенно, но слова он произнес четко и громко.
— Отдаю себя тебе, — заговорила я, с каждым произнесенным словом понимая то, что как-то упускала до сих пор. Это не в ЗАГС сходить, это навеки. Что же я делаю? На, кажется, метаться уже поздно. — Прими меня светлую и темную, как себя…
— Отдаю себя тебе, — в голосе Марка звучала неотвратимость. — Прими меня светлого и темного, как себя…
— Отдаю себя тебе, — тихо произнесла Иоланта, — Прими меня светлую и темную, как себя…
Жрец снял покрывала, и мы, наконец, увидели друг друга. Джуэл, снова в белом, но на этот раз в более пышном и богато расшитом костюме, с тонким обручем на темных кудрях, был хмур, словно шел на казнь через повешение, и был уверен, что своей смертью покупает что-то очень важное. Иолли смотрела на него нежно, но "словно сквозь воду". Марк… я с трудом заставила себя повернуть голову и встретиться с ним глазами. Он смотрел на меня, только на меня. И — прощался.
Он никогда и ни за что не предаст доверившуюся ему Иолли. Это я могла понять. А вот интересно, меня предавать, это как — нормально? Это твоя благородная душа вынесет? А моя?
"Прими меня светлого и темного, как себя…" Приняла, Марк. Ты так решил, значит, так тому и быть. И какая разница, что сердце болит. Не долго ему осталось. Дух водопада заберет его, и я остыну. Это — мое решение. Прими. Прими меня светлую и темную… как себя.
Прочел ли он мои мысли? Или просто что-то почувствовал. Но — кивнул, понимая и принимая.
— Соединяю дыхание, соединяю кровь, соединяю сердца, — снова завел жрец, — во имя Святых Древних, да будут двое одним, да обретут они небо… Вытяните руки, дети Древних и ты, гостья из иного мира.
Повинуясь жрецу, мы, все четверо, протянули руки над чашей. Наши с Марком пальцы почти соприкоснулись. Я хотела отодвинуться, но его взгляд ударил, как молния: "Нет! Только не сейчас!" — и я осталась на месте.
Тонкая струйка крови текла по руке, падая в чашу и окрашивая воду в розовый.
— Соединяю дыхание, соединяю кровь, соединяю сердца. Во имя Святых Древних, да будут двое одним, да обретут они небо…
Из чаши вдруг ударил сноп света, вверх, в потолок. Я чуть не шарахнулась назад, но трое рядом со мной стояли спокойно, и я перевела дух. Предупреждать нужно, что здесь такие спецэффекты!
Белый поток разделился на две ленты. И ленты эти, отделившись от сердцевины чаши, взлетели вверх, превратились в лежащие восьмерки, символ бесконечности. И — крепко и неожиданно чувствительно связали руки супругов. Попарно.
Принца Джуэла с Иолантой.
А меня — с Марком!
Я ничего не успела сообразить, жрец — растерялся. Королева, я только сейчас заметила ее среди гостей, сдавленно ахнула и закрыла лицо руками в ужасе. Принц и герцогиня в крайнем изумлении смотрели на свои навеки связанные руки.