— Да я и с левой бью неплохо, — отозвался Марк, — Ну, спалился, чего уж там. Я тогда специально не пошел ни к лекарю, ни к магу, думал, он то свой сразу поправит, а на меня будет смотреть — и стыдиться. А он, гад такой, то же самое сделал. Вот и ходим теперь оба, красавцы, девичья погибель, с кривыми носами. Это ведь не проблема, Маргарита? Раньше тебе мой нос не мешал. И какая разница, кто мне его свернул? Все равно про это все уже сто лет назад позабыли.
— А императрица? У тебя есть ее портрет?
— Ношу в медальоне на груди, — покивал Марк, — вместе с прядью волос. И по ночам обливаю скупой мужской слезой, — он демонстративно вывернул руки, а потом расстегнул камзол и рубашку до пупа, — Убедись, женщина! Можешь потрогать, даже настаиваю.
— Зачем трогать? — насторожилась я, помимо воли блуждая взглядом по его литому прессу, по которому мне так нравилось скользить ладонями… Сглотнула.
— Ну а как? Вдруг иллюзию наложил, — Марк уже смеялся, — Ну, Маргарита, тебе-то должно быть лучше всех известно, чем я занимаюсь по ночам. И с кем.
— Неужели нет даже крохотного портретика? С ладонь размером?
Марк вдруг стал очень серьезным. Привычным движением бросил Воздух, опустился на него и похлопал по "призраку дивана", приглашая меня сесть рядом. Я подчинилась, впервые даже слегка робея перед ним.
— Маргарита, ты никогда меня не спрашивала о прошлом. Я это ценю. Очень высоко, поверь. Но кое что обо мне тебе все же стоит знать. Я не живу тем, что давно закончилось. И не храню сентиментальных сувениров. И не потому, что это больно или палевно, а просто потому, что это бессмысленно. У меня в доме нет портретов Алеты.
— Но ты ее помнишь?
— Вот на это, извини, никак повлиять не могу. У меня, к сожалению, отличная память.
— А… показать можешь?
Он вздохнул. Но подчинился, видимо, решил, что так будет проще от меня отделаться. Провел рукой по воздуху, хитрым образом довернул кисть — и перед глазами возник небольшой, примерно 15х24, портрет молодой женщины. Золотой блондинки с огромными, миндалевидными светло-зелеными глазами, пухлыми губами, сложенными в немного капризную и очень властную улыбку. Длинной шеей, покатыми плечами и маленькой, но высокой грудью.
— Красивая, — выдохнула я.
— Да, очень, — спокойно согласился Марк. И замолчал, выжидая.
Ревность — злая штука, которая разрушила не одну семью. Нельзя ее впускать в сердце. Любишь — значит веришь, это аксиома, утверждение, не требующее доказательств. Но меня словно мышь изнутри грызла: я просто блондинка. Еще одна блондинка. Бледная замена той, недосягаемой. Ничего особенного… но хоть что-то.
— Расскажи о ней, — попросила я.
— Зачем? И что? Ну, хорошо. Слушай. Жила была на свете девочка Алета, единственная дочь и наследница рано почивших родителей. И была она так богата, что если бы ей вдруг захотелось стать императрицей, ей бы даже не понадобилось завоевывать себе империю. Она бы могла ее просто купить.
— Разве так бывает? — удивилась я.
— Бывает. У нее монополия на разработки анеботума, портального серебра. Того, которым покрывают зеркала для сообщений и перемещений.
— О-о! — протянула я, — Транспорт и информация. Нефть, газ и интернет-провайдинг в одном флаконе.
— Запиши, не забудь. Так вот, жила она себе, росла. А потом родственники решили, что девочку следует выдать замуж, и не меньше, чем за императора. Чтобы потом ее руками проводить в империи нужную политику. Первая часть получилась. Заключили помолвку. Императору тоже был выгоден этот брак. А вот со второй вышел облом.
— Почему?
— Потому, — хмыкнул Марк, — Любовь — единственная вещь на свете, которая может спутать все расчеты. Ее нельзя предвидеть. Алета полюбила навязанного жениха, а так как она была девочкой с характером — довольно жестко порвала с родственниками и встала на сторону Рамера. Вспыхнул Кайорский мятеж, быстро распространился на половину мира и превратился в самую страшную в истории войну.
Император ушел с армией, а девочка осталась на троне. Одна. Среди, как потом выяснилось, предателей. И однажды ее похитили, чтобы выставить Рамеру ультиматум: либо он полностью возвращает приданое невесты и отдает права на разработку шахт ее родственникам… Либо Алету возвращают ему по частям. И сначала — волосы. Их остригли под самый корень.
— И — что император?
— А что император? Стране нужен был анеботум, вся экономика завязана на нем. И в борьбе за шахты уже погибло столько народу, что если бы он позволил себе слабость, его бы просто не поняли и мгновенно сковырнули с трона. Не смотря на вторую ипостась. Даже огромного огнедышащего змея можно задавить толпой.