— Тогда зачем?
— Вы хотели правды, моя Императрица. Так вот она, правда — и честная цена вашей великой любви.
Узкая ладонь взметнулась на высоту лица и звонко впечаталась в щеку барона. Алета позабыла о кольцах, и кожу на лице Дика разорвала глубокая царапина. Впрочем, женщину это только порадовало:
— Мерзавец, — бросила она, — небом клянусь, ты умрешь!
— Когда-нибудь, вне всяких сомнений, моя Императрица, — Нэш отвесил точно выверенный кивок и держал голову склоненной, пока кипящая холодной яростью женщина приводила себя в порядок у большого зеркала, а потом — с достоинством, неторопливо покидала кабинет.
Императрица ушла, как и было предсказано, оставив легкий запах своих духов. Нэш принюхался — запах был тонким, почти неуловимым. Но он был и неопровержимо свидетельствовал о том, что ничего ему не привиделось, все случилось на самом деле. Он чуть не поцеловал Императрицу, оскорбил Величество и получил недвусмысленную угрозу. Должно ли это его волновать?
Поразмыслив немного, Нэш пришел к выводу, что не случилось ничего сверхординарного. Будни императорской резиденции, здесь таких приключений — по шесть штук на день, пора привыкать относится к ним философски.
Серебро зеркала на мгновение стало еще более прозрачным, чем обычно, и в комнату шагнул Золотой Кот.
— Мой герцог, — еще раз склонился Нэш, — надеюсь, поездка прошла продуктивно и в армии все благополучно?
Эшери не ответил. Он смотрел на мальчишку-секретаря во все глаза, и выражение этих глаз было странным.
— Давно ты здесь? — понял Нэш.
— Со слов: "Вы похожи на человека, которого я любила".
— Понятно, — кивнул барон, — Надеюсь, честь сестры тебе дорога так же, как и мне? Я не хочу драться еще и с тобой, — откровенно признался Дик, — думаю, мне этой драки не пережить.
— О… Об этом не волнуйся. В этой голове, — Эшери постучал себя по лбу согнутым пальцем, — скрыто столько секретов, что одним больше — даже не смешно. И — откровенность за откровенность: иногда я боюсь тебя, Нэш
— Ерунда, — хладнокровно сказал парень, — У тебя есть грехи, не стираемые даже на скрижалях Хаоса? Если нет, чего тебе бояться хоть в этой жизни хоть в будущей?
— Действительно, — Эшери пожал плечами и ощутимо расслабился. Все же юный Дик действовал на него как лошадиная доза успокоительного.
— Надоело до смерти лежать колодой, — пожаловался властелин двух континентов, глядя в потолок, — еще немного, и это станет нестерпимым.
— Безопасность Империи важнее, — напомнил мужчина в черном. Поправ все правила, он присел прямо на ложе якобы "болящего" императора и говорил так тихо, что слова его мог расслышать лишь тот, кому они были предназначены, Его Императорское Величество Рамер Девятый.
Комната была, буквально, опутана сетью защитных заклинаний, и сам Марк в таких случаях ставил "бормотун" автоматически, на рефлексе. Но все же привычка соблюдать все меры предосторожности, воспитанная жестким и безжалостным Райкером и закрепленная войной, говорила громче разума.
И Марк не считал нужным с ней спорить. В конце концов, то, что она говорила, было вполне логично и правильно. Не стоит давать шанса противнику, если можно этого не делать.
— Напомни мне извиниться перед сыном, — намеки Рамер ловил на лету, — когда все это закончится. Кстати… как?
— Увы, — Марк развел руками, — человека, безусловно причастного к похищению наследника, допросить не удалось. Его съел громадный змей. Вместе со всеми секретами.
— Что? — Рамер почти вскочил, позабыв о том, что, согласно легенде, он разбит параличом, — этого не может быть, Марк. Клянусь Небом, я не желал зла сыну и не причастен…
— Знаю.
Император успокоился мгновенно. Покачал головой.
— Что-то большое в лесу сдохло. Очень большое, и очень редкое. Наверное, кит. Иначе ничем не объяснить то, что ты вдруг поверил мне на слово.
— Успокойтесь, Ваше Императорское Величество, все киты живы. Я просто посмотрел вещий сон одной неинициированной, но сильной ведьмы с очень впечатляющими способностями к ясновидению. Этот сон был очень ярким и детальным.
— И? — поторопил Рамер.
— Это был другой змей. Простите великодушно, но он был значительно крупнее вас и расположение пятен на шкуре…
— Ты бредишь, Марк?
— Хотелось бы. Удобная штука — бред, под нее столько всего можно списать и не беспокоиться. К сожалению, это не было бредом. Нравится вам это или нет, но вы, мой Император, не являетесь эксклюзивным оборотнем, единственным носителем древней крови. Есть еще один зверь. И он старше и сильнее вас.