Пенелопу перенесли на хирургический стол, она ощутила укол в руку, из бесконечного далека до нее донесся голос Мортимера:
– Сейчас ты уснешь. Увидимся, когда проснешься.
Пред ее глазами поплыли круги, потом Пенелопа увидела своих детей, спокойно спящих в своих кроватях, потом все исчезло.
Медсестра обработала живот уснувшей Пенелопы йодом, ассистент выделил и ограничил зону надреза. Мортимер был готов.
– Давление? – спросил он.
– Восемьдесят на сто двадцать, – ответил доктор Канциани. – В порядке.
Мортимер сделал глубокий вздох и протянул руку в резиновой перчатке.
– Скальпель, – отрывисто произнес он.
Быстрым движением он сделал разрез. Ассистент мгновенно осушил выступившую кровь. Мортимер увидел пульсирующие внутренности и безобразную кисту в брюшной полости, заполненной кровью. Надо было быстро принять верное решение.
Теодоли не хотел подвергать риску способность любимой женщины к деторождению и выбрал единственно верный путь.
– Я сделаю резекцию кисты, – объявил он и сразу же обратился к анестезиологу: – Как там давление?
– Поддерживаю на должном уровне. Но ты все же не медли, – ответил тот.
Мортимер последовал совету. Он действовал быстро и точно: произвел выскабливание матки, идеально зашил место резекции и внешний надрез.
Время от времени сестра утирала ему пот со лба. За полчаса он осуществил чистую операцию, маленький хирургический шедевр.
Медсестра взяла пластырь, чтобы заклеить шов.
– Оставь, я сам, – сказал Мортимер. Он бережно наложил пластырь на кожу.
Тем временем ассистент освободил пациентку от маски и ввел в вену иглу капельницы.
– Приготовь мешок со льдом, – повернулся к сестре Теодоли.
Пенелопу переложили на каталку. Он сам наложил на ее живот мешок со льдом и стал наблюдать за постепенным пробуждением.
– Давление? – спросил Мортимер у Канциани.
– В норме.
Он наклонился над ней и легонько провел пальцами по ее щеке.
– Пепе, ты меня слышишь? Она издала слабый стон.
– Прекрасно. Можете отвезти ее в палату, – распорядился Мортимер, срывая с себя маску и перчатки.
– Ее муж ждет в коридоре, – напомнил ассистент. – Кто будет его успокаивать? Ты? Бедняга еле жив от страха.
Меньше всего на свете Мортимеру хотелось встречаться с Андреа, но это был его долг, он не мог уклониться. Поэтому он энергично распахнул дверь и шагнул в коридор, там он увидел довольно молодого мужчину весьма приятной наружности. Сейчас на его лице было написано отчаяние.
Мортимер нервным жестом сдернул с головы хирургическую шапочку.
– Вы муж синьоры Пеннизи? – спросил он как можно спокойнее.
Андреа подошел к нему и уставился на пятна крови на зеленом хирургическом халате. Мужчины обменялись напряженными взглядами. В глазах Мортимера читались недоверие и ревность к сопернику, имеющему законное право на любимую им женщину. Во взгляде Андреа отражался страх, сухие губы подрагивали.
Мортимер видел, как этот человек страдает. Несомненно, он любит Пенелопу гораздо сильнее, чем предполагал Теодоли. Это открытие не порадовало Раймондо. Пенелопа почти никогда не рассказывала о муже: с радостью и волнением она говорила только о своих детях. Лишь изредка в ее словах проскальзывала случайная реплика, дававшая ему понять, что она несчастлива в замужестве.
– Операция прошла успешно, – сдержанно сказал Мортимер. – Синьору сейчас переведут в палату. Через некоторое время вы сможете зайти к ней.
– Как она? – спросил Андреа. – Я боялся, что она кровью истечет.
– Это могло случиться, если бы мы не вмешались вовремя. Завтра профессор Вивиани объяснит вам все подробно. А пока успокойтесь. С вашей женой все с порядке, через несколько дней она сможет вернуться домой.
С этими словами он ушел обратно в хирургическую палату и захлопнул дверь перед самым носом Андреа. Ему надо было побыть одному, прийти в себя от страха, охватившего душу при виде страданий его жены. Развязывая тесемки одноразового халата, Мортимер заметил, что у него трясутся руки.
В раздевалке при хирургической палате он разделся донага, встал под душ и заплакал. Он плакал, потому что понял: любимая потеряна для него навсегда. Пенелопа не станет его женой.
18
Дежурная ночная сестра гинекологического отделения ждала его с чашкой настоя ромашки. Мортимер с улыбкой поблагодарил ее. Он уже овладел собой.
– Следи хорошенько за синьорой Пеннизи, – попросил он.
– Я ее поместила в бокс: там спокойнее, – сказала сестра.
– Правильно. Осложнения есть?
– У молодой девушки из шестой палаты участились схватки, но матка еще не раскрылась. Я измерила ей давление. Восемьдесят пять на сто сорок. Сердце ребенка прослушивается хорошо, – отчиталась сестра.
– Через минуту пойду навещу ее, – сказал Мортимер, опускаясь на кушетку. Он выбился из сил. Его измотала не операция сама по себе, а напряжение, от которого ему так и не удалось избавиться. – Ты измерила давление синьоре Пеннизи? – спросил он. – Мы могли потерять ее.
– Давление у нее в норме. С ней сейчас муж.
– Отошли его домой. Кажется, там дети остались одни: синьора беспокоилась о них.
Мортимеру хотелось вернуться к Пенелопе, но у него не было ни малейшего желания снова встречаться с Андреа. Он уже успел возненавидеть красавца-мужа, но устыдился собственных мыслей. Выпив настой, он заставил себя подняться на ноги. Усталый, измученный, он тем не менее должен был заглянуть в шестую палату, где беременная девочка-подросток молча страдала.
– Больно? – спросил Теодоли, улыбнувшись ей.
– Ужасно, – выдохнула она.
Ей было шестнадцать лет, она перешла на второй курс художественного лицея, но в самом начале учебного года сбежала из дому с ударником из рок-группы. Через два месяца она вернулась вся в синяках от многочисленных побоев и со следами от уколов героина на руках. К тому же она была беременна. Родители приняли ее и помогли избавиться от наркотической зависимости. Она снова стала учиться, учителя и одноклассники ее поддержали. Теодоли, наблюдавший за ее беременностью с самого начала, всеми силами старался внушить ей уверенность, пока тянулись долгие месяцы ожидания.
– Ну что ж, я постараюсь убедить твою дочурку, что пора ей собираться в большое путешествие, – пообещал он, откидывая простыню, чтобы осмотреть роженицу.
Девочка крепко сжимала руку своей матери, не отходившей от нее ни на шаг с самого приезда в больницу.
– Вы хотите сказать, что моя малышка не хочет появляться на свет? – жалобно спросила она.
– Она очень уютно устроилась у тебя в животике. Ты потрудилась на славу и сотворила безупречное существо, наверняка такое же прелестное, как ты сама. Но сейчас тебе просто необходимо с ней расстаться, хотя сама малышка с этим не согласна.
Произведя беглый осмотр, он убедился, что шейка матки раскрыта недостаточно.
– Ты сама тоже не хочешь дать ей родиться. Тебе понравилось держать ее при себе.
– Мне страшно рожать, – призналась юная пациентка.
– В этот нет ничего необычного. Неизвестное всегда пугает, – согласился Теодоли и добавил: – Сейчас я сделаю крошечный разрез околоплодной сумки. Там прячется твоя девочка. Таким образом мы выпустим воды. – Сделав разрез, он тут же позвал медсестру. – Немедленно везите в родильную палату. – Затем он снова обратился к юной матери: – Тебе поставят капельницу с лекарством, чтобы стимулировать расширение. Твоя дочка родится меньше чем через час.
– Доктор, вы хотите бросить нас одних? – встревоженно спросила мать девочки.
– Шутите? Разве я могу бросить самую красивую и самую юную мамашу в отделении? Мне нужно навестить одну синьору, которую я сегодня оперировал, а потом я сразу же вернусь к вашей дочери, – заверил ее Теодоли.