Он, забавно пыхтя, корпел над домашним заданием и гневно болтал маленькими ножками в белых гольфах и остроносых туфлях, совсем не замечая, что в комнате появился зритель.
Сейчас самый удобный момент для убийства. Подкрадываешься со спины и сворачиваешь шею. У детишек-трринов она тонкая и хрупкая, как у куренка. Хрясь! И одним Ванитасом в мире меньше. Что может быть проще?
Но Люция не напала на Руби. Даже не дернулась с места. А с умилением разглядывала его костлявую спинку, склоненную над большим дубовым столом, и невольно улыбалась.
Пусть Руби и сын её врага, он же её единственная отдушина в этом переполненном жестокостью замке. Она знает его с младенчества. Она растила его вместе с Изабель, кормила козьим молоком, меняла пелёнки, не спала ночами, воспитывала как мать или старшая сестра.
И разве могла она его убить?
Люция на цыпочках подобралась к нему и схватила в охапку.
— Ха! Попался, цыпленок!
Мальчик взвизгнул и тут же заливисто захохотал от щекотки устроенной ловкими пальцами девушки.
— С-стой! С-с-стой, Люц! — сквозь смех и слезы взмолился он, извиваясь ужом. — Щекотно! Не могу, задыхаюсь!
Люция рассмеялась и оставила его ребра и животик в покое, но тёплые объятья не разомкнула.
Руби перевёл быстрое дыхание и уткнулся мелкими синими рожками ей в шею.
— Не бодайся! — притворно возмутилась Люц и слегка отстранилась.
— Не щекоти! — парировал Руби и заулыбался во все зубы, четыре острых клычка на миг приковали взгляд.
Иногда Люц завидовала, что не унаследовала от предков-терринов звериной пасти. С такими челюстями и оружие не нужно.
— Над чем сегодня страдает, мой маленький принц? — Люция нежно погладила Руби по голове и с интересом заглянула в раскрытые тетради. Зря. У седьмого принца был столь ужасный заковыристый почерк, что разбирать слова получалось через раз, и то не всегда, а от усилий разболелись глаза.
— Ведение войны, — с тяжелым вздохом объяснил Руби и затеребил кружевную манжету. — Переписываю основные правила своими словами.
— Но их же целый учебник! — изумилась Люц.
Руби снова вздохнул с таким несчастным видом, что сердце защемило, и Люц захотелось взять половину задания и сделать за него.
— Мэтр узнал, что я опять прогулял занятие вместе с братом-Леоном и разозлился. А мне так хотелось покататься на лошадках, — затараторил принц, сияя слезками в рубиновых глазах, — а там жеребята появились, Леон позвал, и…
— «Прогулял с Леоном», — вкрадчиво повторила Люция. Руби смолк и вжал голову в плечи. — «Опять»?
— Да, — пикнул он и спрятался от яростного взгляда девушки за учебником.
— Рубииии, — процедила она, комкая в пальцах плечи его рубашки. — Я сколько раз повторяла, что принц Далеон — плохая компания! Он научит тебя… — «Пьянству, блуду и лени» — мысленно вставила, но вслух поправила: — Не научит, ничему хорошему. Ни политике, ни бою, ни истории, ни даже этикету.
Руби виновато понурил голову, и Люц попыталась смягчить тон:
— Твой брат… — она замялась подбирая цензурные и понятные выражения, — потерян для мэтров и общества. А ты… ты же хочешь быть достойным принцем? Умным, смелым, сильным, благородным, как… — слова встали поперёк горла, но Люц сглотнула и хрипнула: — Как отец?
— Как отец не хочу! — возмутился маленький принц, взмахнул ножками и надул щёки. — Он страшный, и Кейран страшный. Хочу как братик-Леон и как… ты, сестрица! Вы такие классные и умные! Играете со мной и… — под шокированным взглядом Люции он окончательно стушевался, отвернулся, пряча румянец, да буркнул: —…и любите меня.
Пусть желание Руби походить на
придурка
Далеона, совсем её не порадовало, Люц очень польстили последние слова и даже смутили. Слегка.
— Изабель тоже тебя любит, — промычала она и привлекла Руби в нежные объятья. Запустила пальцы в шелковистые волосы. — Как тебя можно не любить, мой маленький принц?
Руби застенчиво засопел, завозился, устраиваясь в её руках поудобнее и практически переполз к ней на колени. Прижался щекой к груди и обхватил лопатки ладошками, совсем как малыш на ручках у мамы. Жаль седьмой принц не знает своей настоящей матери. Хотя… ходили слухи, она была той ещё стервой.
Люц ласково поцеловала его в макушку, и менторским тоном пригрозила:
— Но больше занятия не прогуливай!
— Даже ради лошадок? — поднял умоляющий взгляд Руби.