В целом принц прав, но Люция всё равно почувствовала неприятный укол. Да, в венах людей не течёт магия и их клятвы не обладают силой, верить их обещаниям нельзя, словам — тоже. Люц всё это прекрасно знает, сама не раз обжигалась, но всё же… всё же она не человек! Террин-полукровка, фарси. «Проклятие клятвы» довлеет над ней так же, как над чистокровками! И причислять её к обманщикам…
Люция мотнула головой, рассыпав чёрные локоны по плечам.
Это хорошо, что враг недооценивает её, считает слабым человеком, не догадывается о магии и даре. Это пре-крас-но! И не надо обижаться и разубеждать их. Глупости прочь из головы!
Двери распахнулись, и в обеденную залу уверенно, чеканя шаг, вошёл первый принц Кейран Ванитас.
Он был красив, как и все террины рода деймонов (ну, а что? частичный морок из любого чудовища слепит бога).
Благородное лицо с хищными чертами, мужественный подбородок, нос с лёгкой горбинкой, упрямая линия рта. Волосы длинные, серебристые, забраны в низкий хвост, а вот кожа тёмная, графитная — сказалась принадлежность матери к андерлингам. Фигура, развитая, как у воина, подчёркнута узким дублетом из дорогущей чёрной кожи, кальсонами и высокими сапогами.
Меч на грубом поясе. Настолько тёмные фиолетовые глаза, что кажутся чёрными, зловеще сверкают.
Старший принц вызывал в Люции трепет. И совсем не восхищения — страха. От него за версту веяло опасностью и жестокостью. А ведь это только сынок! Его папаша подавляет ещё больше.
И вот им Люция собралась мстить. Да она просто блоха перед слонами! И это осознание собственной слабости ужасно бесит. Оно погружает её в удушливое отчаяние, в тот день на заснеженном пепелище…
Скрежетнули стулья: все, кроме Даелона, поднялись с мест, дабы поприветствовать Министра Военных Дел и владыку Двора Войны, воплощение идеального воина. Кейрана.
Вслед за ним в комнату тенью скользнул Виктор — его главный помощник — и замер у господина за спиной. Безразличный взгляд скользнул по свите и на миг замер на Люции. Жёлтые глаза на загорелом лице полыхнули — только это выдало, что он заметил сводную сестру.
— Вольно, — благосклонно улыбнулся Кейран, и махнул унизанной перстнями дланью, дозволяя лэрам и нессе поднять головы и снова занять места. Сам сел во главе стола, что лучше любых слов сказало: Магнуса Ванитаса можно не ждать.
По молчаливому знаку, слуги начали подавать блюда и разливать золотистое вино по бокалам. Запахло жареной олениной, лучком, картошкой, душистыми травами, укропом. Мр-р-р!
— Сегодня с нами снова ты, старший брат, — с ироничной усмешкой отметил Далеон и, опередив слугу, сам себе плеснул густо-фиолетовый напиток из хрустального графина. Пригубил, и Люц невольно поморщилась.
Из трех видов терринского вина шестой принц всегда выбирает среднее или тяжёлое, один запах которого сшибает смертного с ног, а полукровку пьянит до состояния невменяемости. По чистокровным терринам оно тоже бьёт, пусть не так катастрофично.
Но Далеон пьёт эти проклятые вина каждый день! С утра! Как ещё языком ворочает?!
У Люции в кубке тоже плескалось вино. Лёгкое, медового цвета, с приятным цветочным ароматом и сильно разбавленное водой. И то пить его она будет с большой опаской — не больше глотка за весь ужин.
Терринские вина очень коварны. Их вкус и запах притягателен — не заметишь, как выдуешь за бокалом — кувшин и пустишься в пляс. Но самое опасное — они развязывают язык, как лучшая сыворотка правды.
— Отец занят, — отмахнулся Кейран и разрезал стейк с кровью из оленины. — Ты же знаешь, управление целым континентом — не лёгкая задача. Не стоит обижаться.
— Он всегда занят, — тихо огрызнулся Далеон, но услышали все. Н-да, паршивая акустика в столовой, лишний раз не икнёшь.
Кейран сделал вид, что не заметил, и продолжил меланхолично поглощать пищу. Далеон же к еде не притронулся: сверлил тарелку мрачным взглядом и сжимал кулаки под столом. Свита его примеру не следовала, хоть и поглядывала на принца украдкой, с сочувствием.
Всем была ясна злость шестого. Раз в неделю император посещает ужин каждого своего ребёнка и его придворных, ведёт светскую беседу, спрашивает об успехах Двора, об интересах, о любопытных историях. В общем, показывает, что за всей правительственной кутерьмой не забывает о своих дитятках.
И только на ужинах Далеона Магнус почти никогда не появляется, словно избегает, или просто игнорирует факт существования такого сына. Что ещё может лучше всяких слов подтвердить, что Далеон Ванитас опальный принц?