Их с Кейраном взгляды встретились. Тёмные очи принца засветились багровым, предвещая Люции мучительную смерть.
В день бала ближе к вечеру Люция получила неожиданное приглашение в императорские купальни. И нет, звал её не Магнус Ванитас — упасите Великие Духи! — почерк на записке был женский, востренький, каллиграфический.
И тут оставалось два варианта: либо её зовёт королева, чтобы тихонько притопить (раз роль шпионки исполнена, и герцог свое получил), либо кто-то из принцесс.
Знакома лично Люция была лишь с Эстель, так что личность адресанта почти не оставляла сомнений.
Но зачем ей звать чужую слугу к себе в купальни? Что ей надо от Люции?
— Сходим, узнаем, — решила она, на удивление, не опасаясь никакой ловушки. Хотя сейчас всякое может случиться: от запланированного покушения до несчастного случая, ведь она перешла дорогу Кейрану. И перешла по крупному.
А он обид не прощает.
Императорские купальни захватывали дух. Огромное помещение, высоченные потолки, несколько бассейнов разных размеров. Всё сияет белым мрамором, розовым кварцем и редкими прожилками позолоты.
Колонны с пилястрами обрамляют центральный и самый большой бассейн с дюжину локтей в ширину и ещё огромнее — в длину. Со сводов свисают гирлянды живых растений, их в свежем состоянии, очевидно, поддерживает магия дриад. Розовые бутоны осыпают свои лепестки прямо в воду, от которой поднимается густой пар.
Купальни располагались под замком, в подвалах. Поговаривают, под родовым гнездом Ванитасов проистекают природные горячие источники, и именно их водами питается весь замковый комплекс.
В помещении не было окон, но магические кристаллы в полу и под потолком прекрасно заменяли дневной свет. Их мерцание преломлялось в воде и, казалось, та переливается, точно жидкий бриллиант.
Люция нерешительно замерла на пороге, стискивая на груди бархатный халат и озираясь. Ей ни разу не довелось здесь побывать, а уж тем более — искупаться.
Не по статусу.
Но, несмотря на неловкость, её не покидало ощущение какой-то неправильности. Как будто в картине «Принцесса в купальнях» чего-то не хватало.
— Проходи, не стесняйся! — донеслось от воды с громким всплеском. Это вынырнула Эстель. Серебристые волосы от влаги стали темно-серыми и тяжелым покрывалом укрыли её тонкое и сильное обнажённое тело.
Иногда Люция страшно завидовала террианкам. Они такие гибкие, стройные и ловкие — словно гадюки. Люц на их фоне, со своими широкими бёдрами и весомой грудью, чувствовала себя неповоротливой коровой, хотя, конечно, такой не была. Все ж до дородных крестьянок ей, как до звёзд.
Смущаясь горящего любопытством взгляда принцессы, Люция повернулась к ней спиной, разделась у небольшой лавки, там же оставила полотенце и сменные вещи, перекинула длинные волосы на грудь и, нацепив на лицо маску безразличия, шагнула на лесенку в воду.
В первый миг горячая вода обожгла, заставив Люц стиснуть зубы, но вскоре фарси погрузилась в купальню по пояс, затем — по грудь, приятная истома охватила тело, и девушка выдохнула с наслаждением.
Принцесса откинулась на белокаменный бортик и наблюдала за ней из-под опущенных ресниц.
— До меня дошли слухи о твоём феерическом выступлении на Собрании, — заговорила принцесса. — Так подгадить братцу-Кейрану… Ай-яй-ай! — она покачала пальцем. — Он убьёт тебя.
Люция скривилась. Неприятная правда, которую она от себя старательно гнала, но:
— Знаю.
— Думаю, это будет последний твой праздник. Хочешь дружеский совет? — Эстель подплыла к ней и встала почти вплотную. — Развлекись сегодня, как следует. Соблазни какого-нибудь террина на одну ночь — они все под иллюзиями очень ничего, а под карнавальной маской тем более — ощути все прелести плотской любви. В конце концов, ты не принцесса, чтоб хранить себя для какого-нибудь страшно-важного лэра. Поверь опыту, эти «важные» только важничать на словах и умеют, а на деле…
— Человеческий посланник лучше, — с усмешкой закончила за неё Люция. Принцесса хмыкнула и отвернулась. Поплыла дальше.
В купальнях они мылись одни. Журчал где-то у стены искусственный водопадик, слышался плеск воды, пахло ароматическими маслами и дорогим мылом с цветочным флером.
Люция взяла золотистый брусок из ближайшей мыльницы, понюхала, намылила руки и голову. Неподалёку принцесса, поглядывая на неё, проделал то же самое, но в движениях сквозила скованность и неумелость.
И тут Люцию осенила причина её беспокойства: