Треск костей и хрящей стоял оглушительный, но было в этом чудовищном зрелище нечто завораживающее, любопытное, непостижимое. Поэтому все, кто стоял в зале, таращились на рождение химеры, не в силах помешать.
Нестор рос и ширился, всё больше и больше, четыре локтя, семь, дюжина. Он облысел и посерел. Из копчика вылез гибкий, как у ящерицы, хвост, из лопаток проклюнулись тёмные крылья.
Монстр взревел — тонкую кожу прорвали чёрные чешуйки, во все стороны брызнула зловонная кровь и лимфа. Щитки зашевелились, удлинились и, заходя друг на друга, частично покрыли поджарое, голое тело непроницаемой бронёй.
Плитки пола треснули под когтистыми лапами. Громадная башка с мордой, как у уродливой и лысой летучей мыши, дёрнулась под весом разлапистых острых ушей. Чуть вытянутая пасть ощерилась частоколом чёрных клыков, ноздри сплюснутого носа хищно раздулись. Лоб пропороли острые синие рога, такие же — шипами вырвались по всей длине позвоночника вплоть до самого кончика хвоста.
Тварь издала рокочущий, пробирающий до дрожи клёкот и встала на мощные задние лапы, оголив торс из мускулов и брони. По нему от пупа до середины груди тянулась рваная линия сине-голубого света, а где-то там, в солнечном сплетении застрял крупный осколок магического кристалла.
За крепкой спиной шевельнулись кожистые крылья.
«Деймон, — задохнулась Люция, сердце зашлось в восторге и ужасе. — Это деймон!».
Только неправильный какой-то. Слишком монструозный, ничего не осталось от человека. Он больше походил на магического зверя, низшего — террина с зачатками сознания, а не полноценно-разумного.
Деймон-химера.
Он выдохнул сизый дым, опалив серной вонью. И распахнул огромные кровавые очи. Чёрный зрачок сузился в змеиную линию, заметив Люцию с товарищами. Перекинулся на Далеона, а точнее — на венец в его руках, и запульсировал, как бешеный.
Деймон взревел так, что стены и потолок заходили ходуном, и Люц с досадой признала, что разум Нестор всё же утратил. Остались именно что — зачатки. Последняя идея, ставшая одержимостью.
Не террин перед ними, а дикое животное. Безумное, опасное и злое.
И оно хочет Венец Предков.
— Бежим! — скомандовала Люция и дернула Далеона в сторону, уводя из-под атаки. Зубы, способные перекусить быка пополам, клацнули в опасной близости
Изабель завизжала, и все окончательно вышли из ступора. Рванули к выходу. Неповоротливое чудовище с яростным рыком двинулась следом, сшибая огромными крыльями и хвостом стены и потолок зала. Камни и крошево брызгали во все стороны.
— Ему нужен Венец! — крикнула Люция на бегу и обратилась к принцу: — Не дай до него добраться!
— Знаю!
— В стороны! — рявкнул Виктор.
Вовремя.
Тварь вынесла лбом дверь с косяком и проломила лапой часть стены. Камни грохнули, ветер и пыль взметнулись к… небу, теперь уже к небу.
Все бросились в рассыпную кроме Далеона и Люц: они рванули вперед, становясь приманкой, и повели химеру за собой, как собачку за куском сочного мяса. Только мясо бегающее. Пока живое. И очень шустрое, когда напугано.
А напуганы они с принцем были не по-детски.
Они неслись по узкому коридору, постепенно спускаясь вниз; за спиной, как карточный домик, складывался донжон. С грохотом и перестуком камней падала крыша, рушились стены, пол дрожал.
Грузное тело, лапы и крылья деймона сносили всё на своём пути. От яростного рёва закладывало уши, и сердце ухало в пятки — зато, как бежалось! Тело лезвием рассекает воздух, в мышцах небывалая лёгкость. А как чудно стимулируют клацающие у пятой точки челюсти, ух!..
Вдруг каменная кладка под туфлями Люции вспучилась. Фарси потеряла равновесие и полетела назад, прямо в разверзшуюся пропасть, что ощерилась острыми сколами кирпичей и стекла. Жизнь не успела промелькнуть перед глазами, как Далеон схватил её за запястье и выдернул из объятий смерти, поддерживая телекинезом.
Пасть твари устремилась к ним, напарники рыбкой нырнули в перекат и косой удар лапы проломил наружную стену. Песок и ветер ударили сбоку. Тварь заворчала и неосторожно махнула крылом, и часть несущей конструкции с треском надломилась и с грохотом повалилась на головы.
Принц и фарси, держась за руки, помчались дальше, пол проваливался прямо под ступнями, и желудок сжимался, когда подошва ступала в пустоту.
Далеон взмахнул рукой с Венцом, как дирижёр палочкой, и кирпичи взметнулись, волной поднырнули под ноги и едва не сбили.
Люц чертыхнулась и колко глянула на принца. Он был бледен, по вискам струился пот, а синие глаза лихорадочно блестели и метались по сторонам. Пальцы, и без того занятые регалией, продолжали задавать магии векторы движения.