Никто не ждал от них беды. Лишь староста клана — Астрит Сальватор, мать Люции, была непривычно напряжена и тиха. К полуночи она внезапно попросила всех покинуть её шатер и не беспокоить, когда явятся «гости».
Известие встрепенуло полукровок и фарси, но они, зная о даре госпожи, без пререканий собрали вещи, яства, карты, игры и инструменты да разбрелись по другим шатрам.
Только маленькая Люция не послушалась маму, и как закончилось главное представление — Танец мечей — у центрального костра, она проследила за подозрительными странниками, так похожими на разбойников, и юркой тенью скользнула в палатку с чёрного хода. Спряталась за ширмой с красивой шёлковой вышивкой и накрылась лоскутным покрывалом.
Лучше бы она этого не делала.
Астрид, седовласая кудрявая красавица с загорелой кожей и острыми ушами, восседала в центре палатки на пёстром ковре и не двигалась, не моргала, как умеют чистокровные террины. Даже когда ткань шатра поднялась и запустила холод зимней ночи, что поколебал тонкие одежды, локоны, висюльки на золотых браслетах, женщина не шелохнулась.
Прежде Люция никогда не видела мать такой. Опасной, натянутой, словно тетива перед выстрелом, и по-звериному красивой.
Вошли трое. Двое мужчин с кирпичными физиономиями встали у входа, а тот что посредине, Магнус Ванитас, скинул с головы капюшон и поклонился. Поздоровался и перешёл к сути…
«Ваше искусство меча поразило меня, — неспешно произнёс он, расхаживая по палатке и разглядывая вещи на стенах, под потолком, на подушках, коврах и столах. Мечи, кинжалы, портупеи, рожки для питья, черепки птиц и мелких зверей, глиняная посуда, горшочки, сушёные травы, платья, туники, шаровары. Бронза, серебро, золото, камни, кристаллы. — Признаться, до меня доходили слухи о вашем мастерстве, и вот сегодня я убедился в нём лично».
Он щёлкнул пятками, замерев напротив Астрид. Заложил руки за спину, смерил её внимательным взором. В нём смешался мужской интерес и какое-то снисходительное любопытство высшего существа к низшему.
«Что вам здесь нужно?» — резко спросила женщина, и только дрогнувший подбородок выдал её волнение.
«Вы же слышали о войне? — всё тем же степенным и глубоким тоном ответил он. — Я король Северных земель, наследник деймонов — Магнус Ванитас из Ригеля. Присоединяйтесь к моей армии. За подвиги ратные я осыплю вас златом, серебром и сталью. Бархатом и шелком, землями и титулами. Что угодно. Все мои воины получат достойную плату за пролитую кровь и преданность».
Астрид посмотрела на гостя, в его жуткие багровые глаза с узким змеиным зрачком. Тоненькая, маленькая, с двумя рваными шрамами на обнажённых лопатках. Тростинка по сравнению с ним.
Подумала и ответила:
«Нет. Мы мирное племя. Мы против войны, убийств и насилия. И никогда не поддержим ни одну из сторон».
Тишина повисла страшная. Леденящая.
Ванитас шумно выдохнул, и, показалось, из носа его вырвались клубы горячего дыма, хотя в шатре было тепло.
«Либо вы со мной, либо против меня, — объявил он, отворачиваясь к выходу. — Решайтесь. Я дам вам время. Моя армия завтра в полдень пройдёт по этим землям, и в нашу новую встречу я желаю услышать положительный ответ».
И он ушёл со своими громилами.
И вернулся в назначенный час.
Только Люции в тот день не оказалось на стоянке каравана.
А когда она пришла…
Обожжённые тела.
Кровь.
Пепелище.
Ужас.
И маленькая девочка, цепляясь пальцами за сажу и грязный снег, кусая губы до крови и захлёбываясь в рыданиях, поклялась отомстить.
Каково же было её изумление, когда она, волей забытых богов (не иначе!), через несколько лет скитаний по — теперь уже — империи Ригель попала в вожделенный столичный замок в Полярисе. И в замке том, чуть позже, сам Магнус определил её во Двор к своему сыночку. Во Двор изучающий и практикующий «Танец меча».
«Танец» её истреблённого клана!
И обучал придворных Далеона и самого принца… кузнец. Не фарси. Не террин и не полукровка. Простой смертный, который долгие годы путешествовал с прорицателями и ковал для них оружие.
Его обучили «танцу». У фарси принято обучать ему новых членов клана, если они того желают и разделяют их миролюбивые убеждения.
Бернар Шоу желал и разделял. И когда смерть в лице Магнуса нагрянула в их поселение, Бернара не убили только потому, что он — человек, талантливый кузнец и последний, кто владел тайным боевым искусством фарси не будучи им.