Старший лаборант как знамя полотенце несёт. Это для заведующего. Перед каждым пациентом он свои профессорские руки моет. Ну, после того, как предыдущего счастливчика осмотрел.
Он же не всех больных в отделении своего внимания удостаивает. Только наиболее тяжелых, непонятных или блатных.
Каждого больного ему готовят, докладывают, в истории болезни необходимый бланк анализа покажут.
После обхода в эти истории специальную запись сделают. Осмотрен де таким-то светилом такого-то числа, месяца и года. Ещё и час укажут. Рекомендации профессорские впишут, лечение скорректируют, если такое будет предложено.
Так вот, сейчас на полянке близко к этому происходит. Я — в роли профессора, а свита у меня из Егора, сына его и инородцев.
Они, кстати, очень понятливые и ловкие. Помогают мне при перевязке. За малое время не хуже иной сестры милосердия стали. Руки почти до белизны отмыли, ногти до живого мяса ликвидировали. Перед обходом кисти рук самогоном обрабатывают, а если только зазеваешься — ещё и глотнут продукта Егора — это чтобы дыхание у них было свежим и не заразным.
Одна теперь от них польза и никаких неприятностей.
Я сейчас уже начал потихоньку кость инородцу удлинять — разводить друг от друга кольца, в которых спицы закреплены.
С помощью зверьков дело споро идёт. Так, до осени и сравняются у бедолаги ноги.
Придётся мне в лесу теперь задержаться — пациента же не бросишь на произвол судьбы. Я за него сейчас полную ответственность несу.
Егор веселый ходит, головой покачивает. Радует его состояние инородца.
Только, вот как мне в будущем придётся объясняться, когда обратно к железной дороге выйду? Где меня черти носили столько времени?
Ну, уж как-то…
Будем решать проблемы по мере их возникновения…
Глава 23
Глава 23 Хунхузы
Ещё кусочек съесть?
Очень уж вкусно…
Ну, ладно — последний…
За время житья на поляне у Егора, я, в некотором смысле, в гурмана превратился. Продуктовой лавочки рядышком с двумя нашими избушками не удосужился никто открыть, вот и занимаются охотой родичи хромого. Такая у них теперь почётная обязанность.
Охотники они прирожденные. Что старообрядец им закажет, то из леса и несут. Он же, как оказалось, готовит отменно. Такой у него талант.
Корешков, травок и ещё чего-то добавит в нужном количестве к свежему мясу и хоть пальчики проглатывай…
Не одну кашу он умеет варить…
Да, и она у него лучше лучшего получается.
Это не один я так считаю. Инородцы тоже стряпню Егора едят и нахваливают.
— Хунхузы!
Один из инородцев, всё название их племени я забываю, чья очередь сегодня была на охоту идти, тяжело дыша, уперев руки в колени теперь перед Егором стоял.
— Хунхузы…
Поляна не велика. Я тоже сказанное слышу.
Хунхузы? Откуда им здесь-то взяться?
Про них мне ещё в плену князь рассказывал. Времени у нас там много было, о чем только не переговорили. Как-то раз и до разбойничков этих речь дошла. Кстати, тоже в связи с боевыми искусствами.
— Далеко?
Голос у Егора что-то очень встревоженный. Для него это совсем не характерно. Он тут хозяин тайги. Сам себе Бог, царь и воинский начальник.
Инородец место назвал, где он с сородичами хунхузов видели. Если я не путаю, часа два, не меньше, туда добираться.
Понятное дело, сам я там не был — я как веревочкой к поляне привязан. Но, инородцы туда ходить охотиться любят, не раз в разговорах его упоминали. Вот и знаю я, как далеко оно находится.
— Много?
Уже чуток отдышавшийся ответил. По-русски примерное количество хунхузов назвал. Инородцы, они вполне прилично считают, хоть и школу не посещали, за партой не сидели.
Много…
Краснобородые по одному — два человека не промышляют. Так мне ещё князь говорил. Их шайки часто по несколько сотен хунхузов насчитывают. А, уж несколько десятков — это как правило. Они же даже целые города под свою власть берут, не всегда более мелкими делишками промышляют.