— Как они про него узнали-то? Хунхузы?
— Был у них один из наших…
Как этот, один из наших, к хунхузам попал, Егор не сказал. Да, я и не стал спрашивать. Попал и попал. Князь говорил, что среди краснобородых и беглые российские каторжане встречаются, и дезертиры. После войны с японцами их не так и мало было. Конечно, не толпы, но имелись.
— Привела их эта вошь сюда, много дел они тогда натворили…
Егор сказал это и замолк. Вспомнил, судя по всему, что-то нехорошее.
— Вот, мужики с ними и рассчитались сегодня…
— Да уж, рассчитались… — я чуть даже поёжился.
Нет, хунхузов мне было не жалко. Сам сегодня от их руки чуть не погиб. Но, могли бы просто расстрелять…
— Не накажут за такое? — снова поинтересовался я у Егора.
— Кто? До власти далеко… Сами мы тут по себе… Не узнает никто…
Глава 28
Глава 28 Настенька
Мы шли по селу.
Да, народ тут не бедно живёт…
Дома были справные, редко четырехстенки. Преобладали пятистенки из ровных окантованных брёвен диаметром сорок — сорок пять сантиметров. Стены поднимались вверх до пяти метров, окна были врезаны высоко.
Преобладающим типом жилищ был дом-двор. Это, когда под одной крышей расположены жилая изба, сени и хозяйственный двор.
Всё правильно, климат тут жестковатый, зимой холодно, да и снега много выпадает…
А, вот и двойная изба — две четырехстенки с общей крышей…
Егор проговорился, что золотишко здесь моют — вот хорошо и живут. На золото-то всё что угодно купить можно. Леса ещё завались…
А, не маленькое село — всё идём и идём…
Так, а куда идём? Улица-то вот-вот кончится.
— Куда мы? — поинтересовался я у Егора.
— Ко мне в деревню…
Ну, всё правильно. Старообрядец про деревню и говорил. Не в селе он живёт.
— Далеко это?
Подустал я сегодня, вот и спросил. Ножки мои отдыха требовали. Ещё и три винтовки на себе тащу — тоже не пушиночки. Вроде и не пуд груза, а чувствуется.
— Две версты.
Ну, две версты — это терпимо… Сдюжу.
— Да, ты, про золото никому не болтай, — вдруг ни с того ни с сего сказал Егор. — Не надо про это.
Вот, сам проговорился, а теперь — не болтай. Да, я и не думал про золото болтать, кроме того — мне и не с кем особо…
— Хорошо, не буду, — я заверил в своем молчании старообрядца.
Хорошо живут… Зажиточно… Вон стадо коров какое…
На всё это и позарились хунхузы…
Хунхузы… Краснобородые…
Кстати, у тех, кого казнили на лужке, никаких бород не было. Ни красных, ни каких-то ещё…
Только косички длинные…
У китайцев вообще красных бород не бывает, даже желтых. Это некоторые кавказские племена, что разбоем промышляют, в красный цвет бороды себе красят. Так, считают они, вид у них становится более страшным…
Опять же князь мне про это название разбойничков китайских рассказывал. Всё он знает, про всё в курсе. Если ему верить, то первые банды маскировали свои лица накладными бородами красного цвета. Заимствовали их в традиционных китайских театрах. Там такого реквизита было много. Прилаживали они себе эти бороды, чтобы никто их узнать не мог, опасались за свои жизни. Это — только первая версия. Есть и вторая. Ну, что краснобородыми наших, русских разбойников китайцы называли. Шалили соотечественники на территориях, где китайцы проживали. Рыжих бород у россиян-то более чем достаточно. Потом в Китае хунхузами стали и своих разбойников называть. Так как-то получилось. Имелся и третий вариант происхождения этого названия. Китайцы любят красными шнурами и кистями оружие своё украшать. Вот и сейчас на одной трофейной винтовке, что мне плечо оттягивает, такой красный шнур имеется. Так вот, раньше, когда целились, лихие людишки из Поднебесной эти шнуры и кисти зажимали в зубах — чтобы они не мешали им целиться. Издали и казалось, что у разбойника красные усы и борода. Что из этого правда, князь сам не знает. Просто озвучил все известные ему варианты. Такой он энциклопедист…
За воспоминаниями и размышлениями дорога до деревни Егора быстро и прошла. Может и меньше двух верст её было?
— Почти и пришли. — старообрядец указал мне на избы, что показались после того, как дорога повернула. Она, вообще, какая-то извилистая была. Туда-сюда вихляла.
У крайней избы стоял Павел, сын Егора, и какая-то девушка.
— Вон, нас уже встречают…
— Вижу. — старообрядец улыбнулся. — Настенька…