Я подозвал одного из фельдшеров и передал ему надаренное добрыми людьми.
Примерно через полчаса генерал приказал продолжить движение. Остановились у какого-то завода. Его название так было украшено цветами, что прочитать его не было никакой возможности. Перед зданиями завода были расставлены столы с большим количеством бутылок и обильной закуской. Перед столами выстроились сотни женщин в белых халатах с подносами в руках. На них — опять бокалы с вином.
— Так и сопьются наши солдатики. — поморщился Рязанцев.
— Да ладно, это ненадолго, скоро и на фронт, — ответил ему я.
Оказывается, это угощение оплатили рабочие данного завода. Их представитель произнёс приветственную речь, поздравил с прибытием и пожелал благополучно вернуться домой после окончания войны.
После угощения, рабочие жали солдатам руки, совали им в карманы бутылки с вином. Лица офицеров бригады улыбками не сияли. Как тут дисциплину поддерживать, скажите на милость?
Лирическое отступление 1
Прибытие в Марсель
https://www.youtube.com/watch?v=IHnKHA1wQW8
Лирическое отступление 2
Про кино, что в следующей главе солдаты смотреть будут.
https://vk.com/video-29477816_169867183
Глава 3 Майлли
Три дня в Марселе превратились для наших солдат в сплошной праздник. Сад «Мирабо» у местного населения стал просто местом какого-то паломничества. Заплечные мешки нижних чинов уже не вмещали подарков.
— Скорее надо отсюда уезжать, — всё чаще и чаще озабоченно говорили офицеры.
Я придерживался того же мнения. Не вызывали у меня доверия девицы определенного рода, что на шеи наших солдатиков вешались.
Наконец было объявлено об отправлении прибывшей в Марсель части бригады в лагерь Майлли.
Перемещать нас предполагалось железнодорожным транспортом.
Вот, теперь и на французских поездах покатаемся…
По просьбе руководства бригады по пути следования была запрещена торговля вином, но французов это мало остановило. Вероятно, у каждого из них дома определенные запасы имелись и бутылки с алкогольными напитками у солдат бригады не переводились.
— Как от такого отказаться можно… — хлопали они невинно глазами.
— Не выливать же его…
Понятное дело — не выливать, но меру-то знать надо.
В Майлли для нас были приготовлены деревянные бараки. Кстати, вполне приличные. Для каждого солдата имелась железная кровать с матрацем, подушкой, двумя одеялами и спальным мешком.
Буквально на следующий день показали на экране картину как мы высаживаемся в марсельском порту.
— Смотри, смотри, вон меня показывают!
— Вань, а вон — ты!
— Эх, такое дома в деревне не видят…
Солдаты были просто на седьмом небе от счастья. Кстати, офицеры тоже с удовольствием себя на экране рассматривали.
— Вот и Вы, Иван Иванович, ряды актеров пополнили, — подтрунивал Никифор Федорович. — Вид у Вас весьма бравый, орденов полна грудь…
Ну, что есть, то есть. Правда, поменьше у меня наград чем у Лохвицкого…
Солдатики после Марселя в Майлли несколько загрустили. Тут толп француженок с бутылками в руках и юбками нараспашку не имелось, а ежедневно надо было ходить за восемь верст в поле на тактические занятия.
Кормили французы всех нас сытно и обильно, однако солдаты жаловались, что хлебушка им не хватает.
Не хватает? Норма отпуска хлеба тут же была увеличена.
Офицерский корпус бригады был доволен — от них ничего не таили, полной мерой передавали тактические приемы, которые выработала в ходе войны французская армия.
Одно портило жизнь, в том числе и мне — частые смотры. Складывалось впечатление, что все генералы Франции имеют желание нас посетить. Первым заявился командир корпуса Безелер, за ним последовали командующий четвертой армией Гуро, фельдмаршал Жоффр…
Почтил нас своим вниманием и президент Пуанкаре.
Если бы только они…
Представители русского командования во Франции от вышеназванных опять же не отставали. Побывали у нас, и не раз, генерал Жилинский, русский посол в Париже Извольский…
Сейчас я был знаком с многими весьма известными людьми.
Солдаты кляли устраиваемые смотры на все лады, унтера от них не отставали. Мои фельдшера и санитары временами побуркивали, но я провел с ними разъяснительную работу, ещё и кулаком погрозил.