Мне даже за себя стыдно стало. Веду себя как бабы в селе Федора. Они, где пожар случиться, сразу все бегут смотреть, потом в отдалении в рядок встанут и глаза пучат.
Я не лучше их поступил, словно затмение какое-то на меня нашло. Мне сейчас сортировкой поступающих раненых заниматься надо, определять очередность оказания им помощи. Кого-то и сразу велеть в сторонку в палатку отнести. Это, не жильцы уже которые. Цинично и подло? Да, но война — она и есть такая.
Глава 10 Медведь
Немцев, что хотели взять наши позиции после минной атаки, отбили, а дальше опять началось спокойствие. Небольшие перестрелки, ночные вылазки охотников с той и другой стороны за «языками» не в счёт.
Так продолжалось до середины осени.
В октябре бригаду на позициях должны были сменить французы — нам полагался отдых. Полки отводили в тот же тренировочный лагерь, где мы уже были после Марселя.
— Родзевич, Вы — старший по сворачиванию перевязочного пункта.
Моё дело — делегировать полномочия и ответственность, а не самому наш медицинский пункт сворачивать.
— Хорошо, хорошо, Иван Иванович. Всё сделаем в лучшем виде.
В лучшем виде… Что-то в уставе такого ответа вышестоящему медицинскому начальнику его заместителем не предусмотрено… Или, предусмотрено? Да, ладно…
— Ничего здесь не оставлять, всё с собой брать. Заодно и отчёт мне представьте, что у нас на сегодняшний день имеется.
Контроль — это моя функция. Медицинского имущества много не бывает… Как дедушка мой всегда говорил — без запаса не живи. Правильно, пусть лучше лишнее останется, чем чего-то не хватит. Составит Родзевич мне отчёт и сразу ясно станет, что заказать нужно. Причем, заказывать я буду гораздо больше, чем требуется. Ничего — Франция от этого не обеднеет.
Когда мы уже почти свернулись, у нас на пороге возникли неплановые пациенты. В количестве пяти. Сразу. Одновременно.
Все они были искусаны!
— Мы, это…
Идиоты.
Ради развлечения они на нашего медведя решили противогаз нацепить. Мишка возмутился и действиями выразил своё несогласие. Хорошо голову никому не отгрыз.
— Ничего более умного придумать не могли?
Я был раздосадован — мы уже всё упаковали, а сейчас придётся что-то и обратно разбирать.
— Так, это…
— Это, это, межеумки…
Фельдшеры обработали укусы, квалифицированная медицинская помощь нижним чинам не требовалась.
— Ну, ждите, скоро диким волосом начнёте обрастать… — подшучивал над покусанными Родзевич. — После медведя такое бывает.
Солдатам было не до смеха — налицо членовредительство. Они по своей дури боеспособность потеряли, могли их и примерно наказать. У всех кисти рук сейчас были забинтованы, а вдруг стрелять придётся? Какие из них сейчас стрелки?
Медведь этот в полку ещё с Сибири. Там на одной из станций его купили. Проплыл он с нами через моря, на смотре в Марселе участвовал. Чуть ли не символ бригады он сейчас и все его балуют.
Один из солдат даже сейчас поводырем медведя числится. Правда — неофициально, нет такой должности в российской армии.
Мишка во Франции набаловался пить вино. Сами его приучили, а сейчас мучаемся. Только зазеваешься, может и проверить солдатские фляги и испортить их. Не раз уже такое бывало.
Особенно ему нравится белое виноградное вино, а от красного он морду воротит. Гурман, мля…
Медведь по позициям туда-сюда путешествует, то — в одной землянке с солдатами поживёт, то — в другую переберётся.
Знает он прекрасно все ходы сообщения, за вторую, даже за третью линию выбирается. Протоптал даже дорожку к французским артиллеристам и вино у них выпрашивает. Однажды в гостях у союзников он так напился, что миновав первую линию нашей обороны дошагал до проволочных заграждений и запутался в их.
Посреди ночи раздался страшный звериный рев…
Германцы переполошились, с нашей стороны — тоже.
Устроена была чуть ли не войсковая операция по вызволению из колючей проволоки медведя.
С русской стороны германцам орали, чтобы они людьми были и не стреляли. Мол, не атака, это, а наш медведь в заграждениях запутался. Те в наше положение вошли и стрельбу не открыли.
Пришлось резать проволоку и спасать медведя. Тогда он никого не покусал, только поцарапал. Мне и пришлось солдатам ранки обработать.
Сам медведь сильно поранился. С ним мы больше, чем с солдатами провозились. Весь в бинтах он от нас уполз. Впрочем, скоро он их все содрал.
— Вы, Иван Иванович, теперь в цирке можете работать, зверей там лечить, — подсмеивались надо мной позже офицеры.