– А вы их и так примете, – парировал Лешенька. – Потому что вы меня боитесь. Ведь для всего клона я – его член. И с каждой новой смертью доверие к вам съеживается, как шагреневая кожа…
– Ты не мог этого читать! – вдруг завопил, буквально завопил Блох.
– По телевизору смотрел, – признался Лешенька.
На этот раз он говорил неправду. Я знал, откуда у него эта книга. Ее нам санитарка принесла. Ничего в ней такого не было, но почему-то она была запрещена. Может быть, они боялись, что мы ощутим сходство судьбы того человека и нашего клона.
– Не хотите такого сравнения, – сказал Лешенька, – сравните нас с подводной лодкой «Наутилус».
– Почему? – спросил Блох. Он не понял.
– Потому что там становилось все меньше матросов, пока не остался один капитан Немо.
– Остроумно, – заметил Григорий Сергеевич. – Очень остроумно. Меня сейчас интересует еще один вопрос: с чего ты решил, что мы зарабатываем деньги на вашей судьбе?
– Я в этом уверен.
– Но почему?
– Все великие шпионы пробалтываются… Григорий Сергеевич обратился к сестре Леночке:
– Пройди по спальням, погляди, хорошо ли они спят?
– Сейчас, – отозвалась Лена и осталась на месте. Ей куда интереснее было послушать бунтаря.
А Лешеньку стоило послушать. Я сам слушал его с интересом.
– Я подозреваю, что ваш проект с самого начала был коммерческим.
– Чепуха, чепуха, чепуха! – Доктор Блох легко возбуждался. – Где вы найдете деньги на такой проект? Только государство Может поднять наш Институт.
– Государство, – парировал Лешенька, – это скопище людей, заинтересованных в сохранении определенного порядка вещей.
– Мы вырастили философа!
Как будто радостная фраза, но при этом Григорий Сергеевич так развел руками и склонил вбок голову, что ясно стало – обошлись бы мы без философов.
– Я не знаю, сколько у вас таких клонов, как наш, – сказал Лешенька, – но думаю, что не один.
– Всего три, – ответил Григорий Сергеевич. – Два мужских и один женский.
– Не важно, – сказал Лешенька. – Главное, что вы – убийцы.
– Вот это перебор! – крикнул Блох.
– Вы же создали клон, вы нас вытащили в двадцатилетнюю жизнь, но не для того, чтобы научить и помочь человечеству… хотя бы солдатами! Нет, вам нужны идеальные трупы.
– Лена, – сказал Григорий Сергеевич, – я же велел тебе пройти по спальням. Я не хочу, чтобы какой-нибудь любопытный идиот подслушал нас.
А я находился в каком-то ступоре. Я понимал, что Лена сейчас выйдет в коридор и увидит меня. Понимал, но не двигался с места, так как эта угроза меня не касалась.
И когда Лена вышла в коридор, я шагнул в сторону, чтобы уступить ей дорогу.
– Иван? – удивилась она. – Ты что здесь делаешь?
– Сейчас уйду, – ответил я.
– Надеюсь, – сказала Лена. – Беги быстрей. Ты ничего не слышал.
– Это я на него сказал, – сообщил я.
– Доносчиком больше, доносчиком меньше, – сказала Леночка, круглолицая худышка с широкими бедрами, в туфлях на каблуках. – Вы все тут такие, мотыльки.
– Почему мотыльки? – вдруг обиделся я.
– Потому что дунет погода – и нет вас. А ну, беги! Нельзя в больнице ходить на каблуках, но сестры, у которых
хорошая фигура, носили туфли на каблуках.
Она отнеслась к моему покаянию равнодушно, будто знала. Но слово «доносчик» – обидное слово, я не думал раньше, что мне будет так неприятно его услышать. Тем более что я не был
виноват.
Доносчик – это тот, кто сам несет сообщение начальнику. А из меня признание вытащил Григорий Сергеевич, вытащил словно клещами.
– Иди, иди, – сказала Лена, – а я покурю.
– Я возмущен клеветой на Григория Сергеевича, – сказал я.
– Ну и слава богу. Есть еще мушкетеры в нашем королевстве. Иди, ягненок.
– Почему ягненок?
– На меня тебе донести не удастся, – вдруг засмеялась Лена. А один зуб у нее был золотой. Это очень некрасиво. – Я с тобой даже не разговариваю.
Я ушел. Я не выношу, когда меня оскорбляют. Но в самом деле _ не побежишь же жаловаться заведующему отделением на обслуживающий персонал!
Барбосы уже спали. Они свое пережили, поволновались, а теперь будут спать.
3
Утром, за завтраком меня ждала неожиданность.
Мы сидели за длинным столом, санитарка Оксана проходила за спинами и наливала каждому в чашку какао с молоком. Лешеньки не было.
В этот момент вошел доктор Григорий Сергеевич. Он был обыкновенный.
Рядом с ним шел Олежка. Сонный, не совсем адекватный, но ступал своими ногами.
Он сел на свое место рядом со слепым Кузьмой.
Теперь за столом не хватало только Лешеньки.