— Полная скорострельность!
Потом орудие Ефима, около которого стоял пулемет Вишневского, чуть развернулось и бахнуло почти над головой. Горячим воздухом сорвало бескозырку. Василию показалось, будто голова наполнилась чем-то раскаленным, вот-вот лопнет, и, не понимая, зачем это, он сжал ее руками, припал щекой к желтоватым доскам палубы.
Сколько времени он пролежал так — Василий не знал. Он просто вдруг увидел, как три щепки, одна за другой, оторвались от палубы. Оторвались в нескольких сантиметрах от его лица.
И тут же услышал, как Вишневский кричал:
— Крой, Ефим, не жалей!
Оказывается, корабли так сблизились, что вступили в бой пулеметчики. Одна из вражеских очередей и прошлась по палубе «Вани».
Все десять пулеметов «Вани» строчили длинными очередями. Пулеметные ленты сами рвались из рук Василия, бояться стало некогда, и он перестал замечать вспышки вражеских выстрелов. Теперь Василий с упоением вслушивался в скороговорку своего пулемета.
Но пулемет вдруг смолк.
— Заело? — крикнул Василий.
— Смылись гады, — неожиданно спокойно и тихо ответил Всеволод. Волосы рассыпались по его крутому лбу, блестели от пота. Всеволод откинул их рукой. Тотчас на лицо легли темные полосы: пальцы Вишневского были в пороховом нагаре.
— Как так смылись?
— Обыкновенно. Удрали и все.
На реке не видно ни одного вражеского корабля. Лишь за мысочком, поросшим низким, но плотным кустарником, вьется черная струйка дыма: концевой корабль флотилии белых торопится под защиту своих береговых батарей.
Василий захохотал. Солнце уже не казалось ему раскаленной докрасна сковородкой. Теперь оно радостно сияло в синеве, будто улыбалось. И прибрежный лес словно помолодел. Его зелень посвежела, стала нежнее, ласковее.
А река! Она играет солнечными зайчиками, нежно плещется у бортов «Вани». Словно гладит их.
Борта «Вани»... Они изрезаны вражескими пулеметными очередями и похожи теперь на лицо человека, болевшего оспой. Все в корявинах...
Напрочь сорван кожух правого колеса...
На палубе валяются снарядные и патронные гильзы.
Но дольше всего глаза Василия задерживаются на красных влажных пятнах, расплывавшихся по палубе. Это кровь. Кровь товарищей, которые еще час назад стояли на боевых постах и очень любили жизнь...
А Ефим орет:
— Даешь Казань!
Со ствола его пушки облезла краска, легкий броневой щит покрыт вмятинами, расстрелян почти весь запас снарядов, но Ефим искренне считает, что все в порядке и выбить белых из Казани — дело плевое.
Уходят вверх по реке канонерские лодки «Ваня», «Ольга», «Коновод» и катер «Олень». За ними буксир тащит баржу «Сережа», которая превращена в плавучую батарею. На палубе «Сережи» стоит сигнальщик и невероятно быстро размахивает флажками. Только глянешь на сигнальщика — сразу поймешь, что он семафорит о чем-то радостном.
— У нас скорострельность была такая, что от отдачи орудий «Сережа» сам шел против течения!— читает Всеволод Вишневский.
Матросы хохочут. Вместе с ними и Василий, хотя не находит тут ничего смешного: пушек на «Сереже» столько понатыкано, что ударь они враз — любой корабль с места сдвинется. Смеется потому, что весело и никогда еще мир не казался таким солнечным.
— Благодарю за службу, — диктует Маркин сигнальщику, потом кричит: — Всех благодарю от имени революции!
Довольнешеньки. Все довольнешеньки! А больше всех —команда «Вани». Ведь это их комиссар придумал такую штуку, чтобы спускаться на противника кормой. Что это дало? Прежде всего, противник растерялся, замешкался с первым залпом. Но главное — очень удобно маневрировать. Допустим, пристрелялись корабли белых, их снаряды вот-вот начнут корежить родные канонерские лодки, и, спускайся они носом вперед, — пришлось бы нм в этот момент разворачиваться. Чтобы сбить вражескую пристрелку. Начал разворачиваться —
весь борт под залп противника подставил. Ну, кому выгода?
А теперь — дал командир полный вперед и сразу выскочил из вилки! .За весь бой корабли красных ни разу врагу бортов не подставили!
Только Маркин, казалось, не был доволен. Он дотошно расспрашивал командиров, как вели себя матросы в бою, отругал за то, что много снарядов израсходовали, а потом взялся за командира «Ольги»:
— Без разведки, товарищи командиры, воевать нельзя. Сегодня сунулась «Ольга», не зная броду, и что вышло?
— Так ведь отбили мы врага, товарищ Маркин, отбили! — оправдывается командир «Ольги».