А теперь, после митинга, неуклюже ворочались в голове мысли. Простые, порой наивные, мужицкие мысли.
И главная, которая неожиданно появилась и прочно обосновалась, — Маркин с дружками идут воевать за его счастье, за счастье Василия Никитина. Как сказал Маркин: «Чтобы народ стал хозяином земли и заводов».
Ой, страшно даже подумать: хозяин земли!..
В этот момент Василий Никитин и увидел людей. Они стояли около деревянной тумбы, со всех сторон обклеенной театральными афишами. Что-то читали, перешептывались и хихикали.
— Ищут честного человека! — услышал он, когда подошел.
Люди в соломенных шляпах так радостно смеялись, что Василий Никитин робко и немного заискивающе улыбнулся. Шагнул вперед — немедленно небрежно взметнулась черная трость в руке одного из смеющихся, предостерегающе уперлась в рубаху из’ домотканого полотна.
— Пардон, — только и сказал, владелец трости. Но столько в его голосе было презрения, что Василий Никитин сразу оробел, привычно потянулся к голове, чтобы сорвать шапку перед господами.
— Тревожат? — с деланным участием немедленно спросил один. — Мойте голову чаще. Вошь не любит чистого тела.
— Простите, Аркаша, но ваш совет ему не подходит, — вмешался другой. — Если верить большевистским ораторам, то перед нами один из новых хозяев всея Руси. Но вошь, если я не ошибаюсь, пока его единственная собственность.
Хохочут соломенные шляпы, изощряются в насмешках.
Наливается злобой парень. Тут из-за угла вышли два матроса. Оба высокие, широкоплечие. Они подошли чуть вразвалку, неторопливо. За спиной у них зло поблескивали штыки.
Соломенные шляпы будто ветром сдуло.
— И чего всполошились? — заметил тот, который был постарше.
— Спужались, — усмехнулся второй.
— А ну, Ефим, — чуть повысил голос первый. — Глянь, какую бумагу они рассматривали.
Матрос прищурил нагловатые глаза и громко прочел:
Объявление
Бывшие моряки Российского военного флота всех специальностей призыва с 1910 по 1917 г. г. приглашаются для записи в целях поступления на службу во вновь формируемый морской отряд.
Заявления и запись будут приниматься ежедневно от 10-ти часов утра до трех часов дня с 25-го июня 1918 года в Коллегии Управления Всероссийского Военно-Морского порта (Канавино, Сорокинское подворье).
От желающих поступить в отряд требуется признание платформы Советской власти и безукоризненная честность как по отношению к начальству, так и к своим товарищам. Не имеющих таких качеств просим не беспокоиться.
Комиссар Волжской военной флотилии Н. Маркин
Помолчали. Потом пожилой сказал:
— Значит, в самое время угодили.
— Даем полные обороты!
— Поздновато. Ишь написано, прием до трех. Революционный порядок блюсти надо всегда.
— Завтра-то, может, поздно будет?
— Как так? Утречком и явимся.
— Или мы одни в отряд стремимся? Завтра к утру он, поди, уже сформирован будет.
Это убедило пожилого. Он бросил:
— Пошли!
И они пошли. Впереди два военных моряка, чуть сзади — парень с тощей котомкой за спиной.
— Куда путь держишь? — спросил Ефим.
— К Маркину, — выпалил Василий Никитин и торопливо, боясь, что его не поймут, прогонят, заговорил о своей жизни, о том, что не видать ему счастья, если не победит революция. Так сказал Маркин!
Моряки выслушали его. Потом пожилой сказал:
— Мы воевать будем.
Никитин промолчал.
— На фронте, парень, и убить запросто могут,— заметил Ефим.
И опять Никитин ничего не ответил.
Дальше пошли плотной кучкой.
Когда уже подходили к Сорокинскому подворью, Василий спросил:
— А примут меня?
Ефим хотел ответить насмешкой, но взглянул на парня, и пропала охота шутить, прикрикнул:
— Живей шагай! Флот плаксивых не любит!
О МАРКИНЕ И ДРУГИХ
Хотя Никитин считал, что у него очень мало шансов быть принятым в отряд, но вечером того же дня все моряки Волжской флотилии прочли:
Приказ № 154/7
г. Нижний Новгород 30 июня.
Ежедневно множатся ряды доблестных защитников революции! Близок тот час, когда наш отряд будет полностью укомплектован личным составом и подготовлен к боям с врагами. В грядущих боях правда восторжествует, мы победим, товарищи!